Это был его проверенный метод, он не любил гордых, независимых, он не верил таким, у которых может быть своя, не связанная с ним, Вороном, жизнь. Делал он исключение лишь для легендарного Хряка, да и то в последнее время он стал вызывать у него большие сомнения, а теперь ещё был и свидетелем убийства милиционера. Эти же - другое дело. Этим отрезаны всякие пути назад. Именно Ворон помог Помидору выпутаться из сложной ситуации на суде, помог адвокату представить такие доказательства в пользу обвиняемого, что суд вынужден был оправдать его за недостаточностью улик. Здесь, конечно, дело другое - случай дикий, нелепый, убийство не ради дела, а просто грязная бытовуха. Таких дел Ворон не понимал и презирал их. И, возможно, выгнал бы Рыжего, но тот знал дорогу сюда, а марать руки об эту сволочь у Ворона не было ни малейшего желания. Лучше уж использовать его для дела. Теперь он будет предан да конца, как цепная собака. Даже самые неприятные обстоятельства Ворон умел оборачивать в свою пользу.
Отлупив недоумка как положено, он посадил его на стул, а сам вышел на кухню.
- Николаха, Помидор, собирайтесь! Нам отсюда срочно линять надо! Этот гад только что человека замочил. Нам тут оставаться нельзя. Едем в безопасное место, ляжем на дно. Только бы слежки за ним не было... Но вряд ли... Его бы и безо всякой слежки повязали давно.
Он вошел в гостиную, где мертвым сном спала Катя, даже не шевелясь под воздействием сильнейшего снотворного, которое подмешал ей в второй бокал вина Ворон. Несколько минут он стоял и пристально глядел на нее, такую красивую, разрумянившуюся во сне, с черными прядями волос, спустившимся на лоб. Непроизвольно, но очень глубоко вздохнул, задумался... Потом резко встряхнулся.
- Заводи машину, Помидор! - крикнул он, взял Катю на руки и пошел к выходу. - Рыжий, Николаша, смотрите, чтобы нам никто не встретился. Если что, подадите знак, ну, чихните, что ли... Идите вперед меня!
Им повезло, никто не встретился на пути, время было позднее, шел уже второй час ночи. Ворон бережно нес Катю на руках и чувствовал, что в нем пробуждается какое-то страстное желание, совсем не похожее на обычный половой инстинкт. Он ощущал некую нежность к этой красивой девушке, так похожей на покойную Машу, отдавая себе отчет в том, что это именно от лишил жизни Машу, мать этой девушки, красивую, молодую ещё женщину. Все это словно молния пронзило его сознание, когда он нес на руках теплую и мирно сопящую во сне Катю. "Вернуть бы жизнь назад", - впервые в жизни подумал Ворон. Тут странная мысль поразила его. Ведь только роковое стечение обстоятельств сделало его Вороном, сделало его инвалидом. А могло бы и не быть лагерей, преступлений, убийства. Он впервые пожалел о нелепо прожитой жизни. Он мог бы быть женатым на любимой женщине, жил бы с ней в своей квартире, как все люди, работал бы где-нибудь, каждый вечер видел бы её, любил бы её, имел бы от неё детей. Он бы очень любил этих детей. По его скромным подсчетам у него было пятеро спиногрызов в разных городах России, и он порой путал их имена и понятия не имел об их судьбах. А этих бы он любил... И деньги бы у него были, в такое время он бы сумел раскрутиться и другим путем... И мать... Почему-то он неожиданно вспомнил о своей матери. И при этом воспоминании лицо его перекосило в бешеной гримасе, он вздрогнул и чуть было не выронил Катю на каменную лестницу.
Что это его сегодня так разобрало?! Стареет он, что ли?
Ворон не любил жалеть о совершенных ошибках, он был фаталист и считал, что вся человеческая жизнь предопределена свыше, и чему быть, того не миновать. Он усилием воли отбросил от себя глупые мысли, спустился на лифте вниз, вынес Катю из подъезда, бережно посадил на заднее сидение "Волги", сам сел рядом, а с другой стороны посадил Колю. Рыжего, брезгуя его поганым присутствием, посадили на переднее сидение рядом с Помидором. Помидор искоса поглядел на забрызганного кровью Рыжего, но не произнес ни слова. Тронул машину с места, вперед, в темноту...
9.
Когда Хряк проснулся через пару часов... в доме никого не было.
"Смотался, наконец, новых приключений себе искать на одно место. И слава Богу", - подумал Хряк, блаженно потягиваясь после крепкого сна. "Как же без него клево, спокойно! Дышится легче..."
Хряк вытащил из холодильника бутылочку чешского пива "Старопрамен", налил себе в красивую кружку, но пить не стал, а пошел к рукомойнику умываться. Долго плескался, обтирался, и только потом надел на себя красивую белую с какими-то надписями на груди футболку, обтягивающую его мощный торс, и сел за стол. К пиву он подал сам себе жирной скумбрии холодного копчения, соленых орешков и черный хлеб. Включил телевизор, растянулся в кресле и стал кейфовать.
"Сцапали бы его где-нибудь, падло это", - мечтал он. - "Опаскудел, сил нет... Под полтинник ведь уже, а не сидится на месте, верченый какой-то, бешеный. Сделал бы что-нибудь путевое, банк грабанул, что ли, да ушел бы на дно. А, однако, вижу, что мокруха для него не в новинку, меня не проведешь... Хоть никто и не слышал, что за Вороном мокруха есть... А тут на расстрельное дело пошел, глазом не моргнув..."
Хряк понимал, что жизнь его так или иначе близится к закату. И очень не хотелось ему новых приключений, тем более - командировок к хозяину. Он устал от всего этого.
"А что, если к Лариске сегодня съездить?" - пришло ему в голову. - "И Павлика давно не видел. Как он там? Лариска говорила, что он в институт поступил. Молодец сынок! И она тоже молодец, одна парня на ноги поставила, пока я по лагерям мотался. Эх, только бы не стал таким, как я..."
Хряк давно уже не навещал свою бывшую жену Ларису, все недосуг было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137