— Да так, ничего особенного, — вяло ответил Клементьев, отхлебывая пива. — Никаких особых дел не было.Николаев знал, что где-то неделю назад Клементьев принимал участие в обезвреживании еще одной банды, которое сопровождалось оголтелой перестрелкой, в результате которой Клементьев убил наповал главаря банды. Остальные были задержаны. Я слышал, — усмехнулся Николаев, — про вашу крымскую тишину. Да ну их, — махнул рукой Клементьев. — Втянули нас в эту бойню. Веришь, Павел, его пуля по волосам прошлась, причесала, одним словом. Видишь, какие патлы отрастил. И я в ответ… Но причесать его не удалось, бритый он наголо… А, ладно, скучно это, давай еще по пиву. И нажимай на леща, ты что-то нашу рыбку не уважаешь. А Любка сейчас салатики принесет, закусоны всякие. А вон там, на мангале мы с тобой шашлычки пожарим. Я еще днем ее попросил свинину замариновать, она не умеет, правда, но я не мог — надо было в Гурзуф слетать, грабеж там…с убийством.Выпили по рюмочке водки и пошли к мангалу жарить шашлыки. Потихоньку начинало темнеть. Одно разве что дело может тебя заинтересовать, Павел Николаевич, — равнодушным тоном произнес Клементьев. — В Феодосии девушка пропала. Где-то в начале марта. Она поехала в Ялту к жениху своему в гости. Так вот, из Феодосии-то она выехала, а к жениху так до сих пор и не доехала. Все ищем. А что за девушка? Да обычная девушка. Ей двадцать два года, зовут Галей, рост где-то метр шестьдесят пять, волосы русые. Работала в морском порту, в конторе секретаршей. А жених ее в Ялте живет, он ночным охранником работает. Девушка сирота, детдомовская она, жила одна, комната у нее в Феодосии. Выехала четвертого марта на междугороднем автобусе. Он ее не встречал, она должна была к нему прямо домой приехать. Не галантный он человек, этот охранник. Все ждал, ждал, но она так и не приехала…Интересно, Павел Николаевич?Николаев сунул себе в рот сигарету другим концом и поджег зажигалкой фильтр. Повалил вонючий дым. Ты что, Павел Николаевич, ты ж с другого конца сигарету зажигаешь. Брось…Николаев выбросил сигарету в мусорное ведро и сразу же сунул себе в рот другую. На сей раз прикурил правильно. Ну что, интересно тебе? — допрашивал Клементьев.Почему-то Николаеву вдруг припомнились похороны Лены Воропаевой и тот странный взгляд ее отца, та таившаяся где-то в глубине души ледяная страшная усмешка, которой он одарил неожиданно обернувшегося Николаева. А если не интересно, тогда анекдот расскажу, похабный только до кошмара, но смешной… Не надо анекдота, — попросил Николаев.А если интересно, то у меня и фотка этой девушки имеется. Сейчас принесу, в розыске она уже четвертый, нет уже пятый месяц пошел…Клементьев зашел в дом и вынес Николаеву маленькую фотографию. Николаев взял фотографию и вздрогнул — сходство с Леной Воропаевой было разительное. Абрис, во всяком случае, совершенно тот же. А кто подал в розыск? На работе. Она взяла за свой счет две недели на обустройство, так сказать, личных дел. А не возвращается и не возвращается. В принципе, дела-то до нее могло никому не быть, но девушка она добрая, общительная, подруги и забеспокоились, съездили в Ялту и нашли этого жениха. Он сказал, что она к нему не приезжала. Тогда уж на работе у нее всполошились, заявили в милицию. Допросили этого жениха, он говорит, что, вроде бы он и не жених никакой, так — дружили, встречались, переписывались. Сказала в письме, что четвертого марта приедет к нему, пусть, мол, ждет. Но так и не приехала. Он искать не стал, хочет — приезжает, не хочет — пусть себе сидит в своей Феодосии. Дурковатый какой-то, честно говоря, парень. Никакого интереса ни к чему. Пропала девушка и пропала. И ладно, другую найдет. Поговорить бы с ним, а, Григорий? Можно было бы. Только будет ли он тебе на твои вопросы отвечать, кто ты есть ему такой? Мне-то толком ничего не отвечает, хотя я местный уголовный розыск и моя прямая обязанность искать пропавших людей. А с этим тюфяком прежде, чем разговаривать, надо каши хорошенько наесться.Где сядешь, там и слезешь. Ну ладно, поговоришь как-нибудь. А твои-то какие соображения по этому поводу? Да какие там соображения? Я, Павел, попусту болтать не люблю, а оснований кого-то подозревать у меня нет. Будут — скажу. Пошли шашлыки лопать! Глянем, каковы на вкус. Жена мариновала — она не умеет…Шашлыки оказались изумительными на вкус, но аппетит у Николаева как рукой сняло. Он не могдумать ни о чем, кроме как о пропавшей из Феодосии девушке. Он отвечал невпопад, был задумчив и рассеян. Тебя не переделаешь, — ворчала на Клементьева жена. — Испортил гостю настроение.Николаев пытался взять себя в руки, шутить, вести беседу, но мысли не давали ему покоя. Сидели долго, где-то в первом часу ночи легли спать. Николаев включил телевизор, шли ночные новости. Ему было неинтересно слушать про очередные реформы, но вдруг одно сообщение привлекло его внимание:«В Южносибирске жители города готовятся к выборам мэра. Кандидатами на эту должность являются бывший секретарь райкома КПСС Рахимбаев, генерал-лейтенант Орлов и директор Новосибирского завода Верещагин. Судя по опросам населения большие шансы занять эту должность имеет Рахимбаев, человек более известный населению города, долгое время занимавший высокие посты, но и два других кандидата не теряют своих шансов.»Николаев захотел поделиться этой информацией с Клементьевым, вышел на веранду, где постелил себе хозяин, но услышал его могучий храп и вышел на улицу курить. Пока он курил, Тамара, беседовавшая с хозяйкой, тоже легла в постель и заснула. Поделиться было не с кем…Утром, когда они проснулись, Клементьева уже два часа, как не было дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66