Постоял у небольшой очереди возле одного из окошек и подсчитал количество народа. Было человек тринадцать посетителей. Точнее посчитать не получалось. При входе в банк за низкой перегородкой сидел не то охранник, не то просто сотрудник, качавший головой и бодро здоровавшийся с входящими клиентами.
Некоторым он пожимал протянутую руку. Мирча вышел на улицу и, закурив, легким кивком дал команду Кишлаку. Тот, не раздумывая, устремился внутрь. За ним, на некотором расстоянии, последовал Скрипач. После него Курганов. Мирча, как знаток французского языка и бывший артист, должен был войти последним и, наставив пистолет на сидящего за перегородкой служащего, объявить об ограблении.
Ноги у него дрожали, и приходилось повторять слова, чтобы в нужный момент случайно их не забыть.
Пара минут, которые ему предстояло выждать, показались самыми длинными в жизни. Наконец, ничего не видя перед собой и обливаясь потом, он двинулся вперед. Прохлада операционного зала несколько освежила его, и, выхватив пистолет, Мирча, забыв направить его на служащего, громко, по-театральному эффектно крикнул:
– Внимание! Всем оставаться на местах. Это ограбление!
В следующий момент раздалась автоматная очередь. Люди как подкошенные попадали на пол. На них посыпались осколки разлетевшихся вдребезги хрустальных люстр, по которым стрелял Скрипач.
Служащий, оставшийся при входе, решил воспользоваться паникой и выскочить на улицу. Но Мирча, должно быть, от испуга, нажал курок своего «магнума», и пуля, попав в загородку, разнесла ее в щепки. Служащий рухнул прямо под ноги Мирче. Мимо них пробежал Курганов и закрыл входные двери железной скобой.
Не теряя времени, Кишлак, вооруженный израильским «узи», пинал лежавших людей и матом орал по-русски:
– Всем встать!
Мирча громовым голосом переводил его команды.
– Встать и к стенке лицом! – продолжал орать Кишлак.
Скрипач подскочил к Мирче, вырвал из его руки кейс и достал лежащий в нем разобранный пулемет. Нескольких отработанных движений ему хватило, чтобы собрать этот пулемет китайского производства и нацелить на входную дверь, за которой уже слышались голоса. Не раздумывая, Скрипач дал короткую очередь. Пули продырявили толстые дубовые доски. Голоса смолкли.
Кишлак тем временем собрал всех заложников у стены. В основном среди них преобладали пожилые женщины, но было и несколько мужчин среднего возраста, не пытавшихся оказывать сопротивление.
– Курган! Займись служащими! – крикнул он.
Александр перепрыгнул через мраморный бордюр, отделявший операторов от клиентов. Всего их было восемь человек. Из них пять девушек, молодой парень и два пожилых господина. Один из них что-то кричал по-французски, но Александр не понимал ни слова. В ответ он выстрелил из ТТ, и старик заткнулся. Молодой парень продолжал курить трубку и смотреть на Курганова с веселым вызовом. Ему, должно быть, нравилось присутствовать при подобной передряге.
– Объясняй им по делу! – крикнул Кишлак и, подбежав к Мирче, приказал: – Звони в полицию, будем выдвигать требования.
Александр заставил служащих банка присоединиться к посетителям и, заметив у одной огромной пальмы молодую женщину, посадившую девочку на край мраморной кадки, крикнул Кишлаку:
– Тут мать с маленьким ребенком! Что делать?
– Ничего! С них-то и начнем! Для усиления аргументации.
– Нет, – заупрямился Александр, – их нужно выпустить до начала переговоров. Нельзя, чтобы общественное мнение сразу возвело нас в ранг людоедов. Эта акция подтвердит, что мы нормальные люди, а не маньяки.
– Некогда диспуты устраивать! Черт с ними! Пиши требования, укажи число заложников… – Кишлак прервал разговор, так как Мирча начал разговор с полицейским по телефону. Хотя никто из сообщников не понимал, о чем он говорит, но было ясно по путаности и рваности фраз, что полицейский вряд ли уразумеет их требования. Курганов взял трубку и стал говорить по-немецки.
Полицейский вежливо ответил и попросил не класть трубку до прихода комиссара.
Тем временем Кишлак при помощи Мирчи приказал всем заложникам пройти в комнату отдыха операторов. Но комната оказалась слишком тесной для такого количества народа. Многие стали возмущаться. Кишлак вытащил из толпы наиболее активную старуху и приставил ей ко лбу дуло пистолета. В мгновенно наступившей тишине к каждому пришло осознание, что смерть витает совсем рядом. Старуха грохнулась в обморок. Остальные, прижимаясь друг к другу, втискивались в комнату. Оставив заложников на попечение Мирчи, Кишлак подскочил к разговаривавшему по телефону Курганову.
– Ну?
– Пока в шоке, просит отпустить заложников и сдаться властям.
– Скажи этому козлу, мы не те ребята. Или они начинают выполнять наши требования, или будем расстреливать заложников. Полчаса на подготовку – и ни минутой больше. Пусть звонит президенту, правительству, папе римскому, но сто миллионов долларов должны передать не позже наступления темноты!
Александр продолжил разговор с комиссаром. Тот ужасно нервничал, плохо понимал по-немецки, переходил на французский и в конце концов передал трубку подоспевшему мэру города.
Городской голова принялся говорить о каких-то многовековых традициях Метца. О позоре и обещании принять все меры к корректной передаче в руки властей тех членов банды, в ком заговорит совесть или хотя бы рассудок. Александр оборвал его монолог грубо и жестко.
– Заткни фонтан, идиот! Звони в Париж и умоляй выполнить наши требования. Через полчаса начнем расстреливать заложников!
– Ради Бога, не делайте этого. Мы свяжемся с министром, с кабинетом министров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164