– Пока Сам на месте, не пропаду. Но ничто не вечно под луной. Слышал про мои семейные дела?
– Слышал, что женитесь… – уклончиво ответил Манукалов.
– Женюсь! Для этого развестись надобно. А Василиса Георгиевна что-то крутит, и, как догадываюсь, не без помощи твоей супруги. Ты в курсе об их дамском клубе?
– Каком клубе? – насторожился Манукалов, поскольку никакой информации об этом до него не доходило.
– Как каком? Салон такой открыли.
– Ах, этот. Так их сейчас в Москве на каждом углу полно.
Геннадий Владимирович налил по второму разу и, не дожидаясь Манукалова, выпил. Поморщился, закусил салатом и, укоризненно качая головой, продолжил:
– Зря ты, между прочим, игнорируешь места, куда наведывается твоя супруга. Так вот, полюбуйся… – Он достал из кармана велюровой куртки бумажку, развернул ее и принялся читать: – Постоянно в этом клубе бывают следующие дамочки: Алла Константиновна Суховей, Василиса Георгиевна Столетова, жена генерал-полковника Супруна, Стелла Яковлевна, раньше, правда, я ее знавал Сталиной, а также недавно заглядывала жена одного из наших европейских послов, ну, и еще там есть несколько занятных фамилий. Вот так-то, господин хороший.
– Я не совсем понимаю, почему стоит удивляться их встречам?
– Представь себе, я тоже. До развода с Василисой Георгиевной думал, что женщины – существа довольно безобидные. Но ошибался, как ошибаешься сейчас ты.
Надо отдать должное Манукалову, уж он-то никогда насчет женщин не придерживался такого мнения. Ему навсегда запала фраза, услышанная со сцены Малого театра в какой-то комедии Островского, что «женщина способна придумать такую гадость, что мужчине и в голову не придет». Не вдаваясь в дискуссию, он коротко спросил:
– Есть какие-нибудь сигналы?
– Есть. Недавно, во время очередного скандала, Василиса Георгиевна припугнуть меня решила и заявила буквально следующее… – Он снова раскрыл бумажку и прочитал: – «Ничего, скоро мы вас так прижмем, что не до молодых баб будет, и ты, старый…» – На этом месте закашлялся и, отложив листок, решил закончить своими словами. – Короче, они там что-то затевают. И главенствует у них не Алла Константиновна, хотя ей вроде бы по положению и положено, а твоя супруга, Инесса Геннадиевна. Так-то вот, господин хороший.
Манукалов изобразил на лице серьезную озабоченность, хотя не собирался придавать никакого значения угрозам брошенной жены, и подумал, что, видать, не ахти как дела у бывшего начальника, коль реагирует на такие глупости. Однако Геннадий Владимирович настойчиво стал требовать, чтобы все разговоры дам в этом поганом клубе записывались и предоставлялись заинтересованным лицам.
– Но вы же понимаете, чем может обернуться подслушивание разговоров жен членов правительства и других высокопоставленных чиновников? – возразил он.
– Ты о себе думай, а не о правительстве. Сегодня оно – одно, завтра – другое. Поверь мне, старому чекисту, бабы затевают что-то подозрительное. Ставь «жучки» и не медли.
Александр Сергеевич задумался. Портить отношения со Столетовым было не резон. Как-никак, а нашептать может и Самому. Но и идти на грубое нарушение закона, да еще на правительственном уровне, значило подставлять голову.
– Пусть мне прикажут, я тотчас исполню. А на себя не возьму. Столетов грузно поднялся с кресла, хватанул еще коньяку и, буравя Манукалова красными глазами, рявкнул:
– Прикажут! Еще как прикажут, коль собственной головы не имеешь! – С этими словами он спустился с веранды во двор, давая понять, что встреча закончена.
Александру Сергеевичу ничего не оставалось, как сухо попрощаться и покинуть рассвирепевшего хозяина.
Инесса вошла в холл отеля «Эрмитаж», умирая от усталости. Нервное напряжение этих дней, ночные перелеты и совершенно немыслимая страсть Виктора окончательно доконали ее. Но когда портье предупредил, что фрау Вагнер еще не возвращалась, она едва не задохнулась от возмущения.
Только погрузившись в горячую ванну в форме зеленого листа, почувствовала, что возвращается к жизни и к своим бесконечным тревогам. В этот-то момент в ванную влетела Галина.
Кроме слова «зупер!», она ничего не способна была произнести. Быстро скинув синее платье, в котором Инесса оставила ее в казино, Галина бултыхнулась в ванну с другого края и, подняв из пены голову, повторила: «Зупер!»
– О чем ты! Я же просила не выходить из номера. Дожидаться меня!
– Да, но для этого нужно было попасть в номер! – парировала Галина. – Ты же сама дала мне задание отвлекать гэбэшника…
У Инессы отлегло от сердца. Оказывается, Галина слишком близко приняла ее просьбу.
– Хочешь сказать, что до сих пор отвлекала его внимание? – с улыбкой спросила она.
– Да… только он оказался не гэбэшник…
– А кто?
– О… – протянула Галина, – это так сразу и не объяснишь. Началось с того…
И принялась красочно рассказывать, как под пристальным взглядом дьявола она, пользуясь советами Доменика, выиграла четыре тысячи франков и как потом он отвез ее к себе в новеньком «порше».
Инессу эти детали интересовали мало. Она поняла, что прокололась и не заметила хвост. Значит, Манукалов уже знает о ее встрече с Виктором.
– Да слушай же ты! – закричала увлеченная своим рассказом Галина. – Представляешь, машина опускается под землю, а там светлее, чем в самый солнечный день. Я от страха чуть не упала, но он меня галантно взял под руку и провел в залу. Зупер! Бронзовые старинные люстры. Картины в тяжелых резных рамах, покрытые позолотой. По стенам – старинные диваны, накрытые гобеленами, а в центре – стол на тридцать две персоны, и накрыт роскошный ужин для нас двоих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164