— Мне здесь ничего не нравится, — насмотревшись, заявила она.— Ладно! — согласился Рудик. — Раз уж ты с таким понтом, я тебе подарю пару штук!— Как это? — округлила глаза Инга.— Очень просто. Бери две любые и уходи. Будешь помнить мое доброе сердце. Может, когда-нибудь сделаешь скидку и мне. Даром язык не повернется просить.Инга поняла, что ведется какая-то игра. Шубы ей были не нужны, но очень интриговало продолжение. Она презрительно пнула ногой брошенные на пол меха.— Каждая из них больше ста двадцати долларов не стоит. Поэтому затолкай их лучше в целлофановые пакеты и снеси вниз. Утром мусорщики подберут.Но Рудик, охваченный желанием подарить две шубы, не собирался отступать.— Тебя как зовут?— Инга, а что?— Ты мне сразу понравилась. Вообще-то я проституток побаиваюсь. Слишком заносчивые. А ты другая. Настоящая женщина. Прими мой подарок от чистого сердца, не обижай. Сама отдашь бедным. А лучше оставь себе, на всякий случай. Подаришь новеньким из России. Или продашь. Все деньги.Инга стояла, рассматривала шубы и представляла себе, как бы на ее месте повела себя настоящая проститутка. Наверное, взяла бы. Все-таки даром.Да и приятно, когда парень хочет от чистого сердца. Мог бы и получше изображать внезапную влюбленность, но, видать, считает ее совершенной дурой и не очень выкладывается.— Чтобы только отстал, так и быть, выберу для мамы и сестры в Красноярске.Она взяла облезлую чернобурку из кусочков и норковый жакет, сшитый разноцветными меховыми ромбами. Мода на такие была лет пять назад.Рудик, казалось, был на седьмом небе от счастья.Он крутился рядом, заботливо укладывал шубы в большой коричневый целлофановый мешок и попытался даже поцеловать Ингу в шею.— Но, но! Мой поцелуй стоит гораздо дороже! — осадила она его. И, опасаясь продолжения приставаний, собралась уходить.В этот момент зазвонил телефон. Рудик взял трубку и заговорил по-гречески. Уверенный в том, что Инга не понимает, в выражениях особо не стеснялся.— Да, сейчас выходит. Отправляю, не тяни.Звони вниз.Прикрыв трубку рукой, он прошептал Инге:— Это брат, у нас там дома проблемы. Ты спускайся вниз и подожди меня в кафе. Я договорю и приду. Обмоем подарок. Угощаю бутылкой шампанского.Инга обрадовалась возможности уйти. Хотя ожидала иного. Выбрав для себя роль приманки, каждую минуту была готова к тому, что ее схватят, свяжут, завернут в ковер и понесут продавать шейхам.Но ничего подобного не произошло. Даже разбогатела на две паршивые шубы. Она открыла дверь и, облегченно вздохнув, вышла в коридор, запомнив на всякий случай номер комнаты — 48. Двери лифта раскрылись сразу, но он повез ее не вниз, а вверх. Очевидно, его кто-то вызвал раньше.Оказавшись наконец в холле гостиницы, Инга ощутила на себе пристальный взгляд портье. Он вышел из-за стойки и, дождавшись, когда она поравняется с ним, перекрыл ей дорогу.— Пардон, мадам, но я не могу вас выпустить из гостиницы.— Еще чего! — возмутилась Инга.— Что у вас в пакете? — строго спросил портье.— А вам какое дело?— Только что мне позвонил постоялец и пожаловался, что из его номера украли две шубы. Я должен проявлять бдительность! Наш отель пользуется хорошей репутацией.У Инги чуть не подкосились ноги. Растерянно взглянув на портье, она раскрыла пакет, в котором лежали две подаренные шубы.— Мне их подарили, — слабым голосом произнесла она.Портье молча вытащил шубы и, удостоверившись, что это те, о которых сообщил постоялец, вежливо, но непреклонно потребовал:— Вам придется задержаться здесь до прихода полиции.Инга ничего не ответила. Оставив шубы в руках портье, она развернулась и опустилась на стоявший неподалеку диван. Присутствовавшие в холле женщины с презрением и любопытством глазели на нее.Портье уложил шубы обратно в пакет и, постояв в нерешительности, подошел к Инге.— Мадам у нас не проживает. Мне бы очень не хотелось придавать этому делу огласку. Это повредит репутации отеля. Может быть, вам удастся решить возникшую проблему полюбовно с постояльцем из номера сорок восемь. Я был бы вам чрезвычайно признателен.Инга молча взяла из его рук пакет и, словно солдат сквозь строй, прошла мимо шипящих, стыдящих и оскорбляющих соотечественниц.Портье последовал за ней. Они поднялись на четвертый этаж, подошли к номеру с белыми пластиковыми цифрами 48, и портье по-хозяйски громко постучал.— Входите! Открыто! — раздался голос из номера.Портье широко распахнул дверь и пропустил вперед себя Ингу. Она вошла — и ахнула. Это была совершенно другая комната. Нигде не валялись шубы, и, главное, в кресле сидел не курчавый Рудик, а золотозубый худой грузин, попавшийся им тогда в лифте. Он продолжал смотреть на нее нагло и весело.— Это та самая дама с шубами. Задержана по вашей просьбе.Портье для порядка хотел взять Ингу за локоть, но она дернулась и, повернувшись к нему, закричала:— Я не знаю этого человека! Здесь был совсем другой! Маленький!Портье строго посмотрел на мужчину.— Господин Сотириади, кто был в вашем номере, кроме вас?— Никого. Я сидел, отдыхал, в номер заглянула эта девушка и попросила что-нибудь обезболивающее. Я всегда вожу с собой лекарства. Как можно отказать человеку? Пошел в ванную комнату, где лежит аптечка. Но пока я искал таблетку, должно быть, воспользовалась моим отсутствием и исчезла вместе с пакетом. Я сразу заметил его отсутствие и позвонил вам. Понимаете, эти две шубы куплены для жены и дочери. У меня сохранились чеки на них. Вот они, смотрите.Он протянул портье чеки. Тот долго и внимательно разбирался, покачивая головой, пока не удостоверился в их подлинности.— Все правильно. Шубы ваши.Фарс, разыгрываемый перед ней, несколько развеселил Ингу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82