Ведь он знал! И Евгений знал, что он знал! И не спросил… Возникло ощущение невероятной тяжести. Это давил на него потолок. Евгений до рези в глазах всматривался в него и, как ему показалось, уловил движение потолка вниз. Он двигался бесконечно медленно, но неотвратимо. От страха хотелось, чтобы потолок просто обвалился. Евгений инстинктивно закрыл голову руками и замер в ожидании.
Но потолок не упал. Не пошел трещинами. Успокоенный, Евгений закрыл глаза и погрузился в нервный лихорадочный сон, от которого очнулся с паническим предчувствием беды. Встал и, хватаясь за край стола, с трудом добрался до шкафчика, висевшего над холодильником. В нем нашел бутылку виски. Скрутил пробку и стал пить из горлышка. Остановился после того, как напала икота. Безумно захотелось есть, и Евгений почему-то несказанно обрадовался этому чувству. Оно казалось сродни возвращению к жизни. Залез в холодильник и судорожно принялся доставать оттуда всякие колбасы, сыры, паштеты.
Через несколько минут он сидел на полу перед грудой всяческой еды, грубо нарезанной тупым ножом и брошенной на плоские пластиковые тарелки. Начал свой пикник с тоста. Поднял над головой стакан с виски. Посмотрел на темный экран телевизора и, беззвучно шевеля губами, произнес про себя:
— Пусть случится все, что угодно! Жизнь закончилась, началось небытие. Ни я для него ничего не значу, ни оно для меня…
* * *
Сидя в жаркой парилке, Евгений восстанавливал в памяти события того безумного дня и слабо улыбался. Тогда он не представлял себе, каким нервным потенциалом обладал его организм. По идее любой человек, попавший в подобную ситуацию, должен был сойти с ума. Одно дело, когда тебя «заказывают», а ты вместо «контрольного выстрела в голову» получаешь возможность напоследок пожить без проблем. И совсем другое — знать, что тебя выбрали на роль подсадной утки. Но как ни странно, психика у Евгения оказалась на редкость эластичной. За прошедшие несколько дней, проведенных им в полнейшем одиночестве, в голове возникли новые неожиданные мысли. И даже появилась надежда.
Евгений вспомнил о явно неприязненном отношении к себе Смеяна. Стоит окружающим что-нибудь заподозрить, и главный охранник, не раздумывая ни минуты, уберет человека по фамилии Петелин. Вот тогда-то придется Дану почесаться. Заменить убитого двойника можно будет только самим Евгением. А потому не следовало впадать в истерию, думать о самоубийстве, искать возможности побега. Вера в осуществление этого плана основывалась на постоянных мыслях о Кире. Евгений с удивлением обнаружил, что ни о чем не способен думать, не возвращаясь мысленно к ее отпечатавшемуся в памяти образу. Уже бесчисленное количество раз он признался себе, что впервые в жизни влюблен до самой глубины души. И с трепетом повторял вслух ее имя. Из реальной недоступной женщины, о которой он не мог и мечтать, Кира превратилась в настолько доступный миф, что Евгению доставляло огромное наслаждение представлять, как бы он вел себя с ней в постели. В эти томительно-мучительные минуты в нем просыпался страстный энергичный мужчина, способный доставить любимой женщине море наслаждений. В жизни ничего подобного с ним не бывало, потому-то так сладостно было возвращаться к этим, создаваемым воспаленным сознанием картинкам.
То ли от очередной сексуальной фантазии, то ли от жара парилки у Евгения закружилась голова. Он соскользнул с деревянных полатей и выскочил за дверь. Сорвал с головы шляпу, вытер заливавший глаза пот и нырнул в прохладный бассейн. Шумно дыша и отплевываясь, принялся мотаться от бортика к бортику, чтобы сбросить охватившее тело возбуждение. Никого, кроме него, в сауне не было. Дан специально назначил встречу здесь, понимая, что после долгого пьянства клиенту нужно восстановить силы. Евгений предпочитал не думать о предстоящем разговоре, поскольку ничего хорошего от него не ждал. Для себя он решил держаться новой манеры поведения. Быть спокойным, веселым, раскрепощенным и всем довольным. Никаких вопросов не задавать и на все соглашаться.
— Резвишься, как кролик, — неожиданно услышал он насмешливый голос Дана.
Подняв голову, Евгений увидел, что тот устроился на бортике бассейна, опустив в воду волосатые короткие ноги. Лицо Дана хранило все ту же каменную непробиваемость. Поэтому даже от шутки веяло могильным холодом. Одет он был в синий махровый халат. Стриженую голову покрывало белое полотенце, отчего напрашивалось сходство с арабским шейхом. В зубах торчала длинная сигара.
— Разморило в парилке, — отфыркиваясь, признался Евгений. Впервые за прошедшие дни он по-настоящему почувствовал, что от сердца отлегло. Мучительный страх и растерянность, давившие на мозги, испарились. Их место заполнила трезвая ясность в мыслях, способная противостоять мрачным предчувствиям и сомнениям.
— Парилка у нас хорошая, — согласился Дан, — здесь все по высшему классу сделано. Я сам привык к солидности и основательности. Надо жить со вкусом, а уж доживать — тем паче. Основная моя задача — поддерживать в клиентах хорошее настроение. Бунта я не боюсь, никаких агрессивных проявлений не потерплю. Главное, не допускать гнетущей атмосферы безнадеги. Она хуже всяких недовольств.
Евгений снова ощутил, что Дан упивается полученной возможностью властвовать над людскими судьбами. Поэтому решил ему подыграть:
— Мне здесь нравится. Вполне роскошная обстановка.
— Конечно, мог ли ты, безработный инженер, мечтать о такой жизни? Фиг два! Никакой Артем тебя не смог бы так осчастливить, как я. Учти и не выпендривайся. Тем более что счетчик включен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116