той России, которая не считает крохи и не признает слабых и голодных, а готовит наступление порядка, основанного на силе.
Букельский был сама любезность, принял опера радушно, с готовностью ответить на любые вопросы. Цену его ответам Рыбаков предвидел, но рассудил, что если в них окажется пять процентов правды, — и то хлеб.
— Андрей Андреевич, — спросил он, утонув в мягком кресле, — до ноября прошлого года вы возглавляли службу безопасности «Коммерсбанка», верно?
— Да, — подтвердил шеф «Кипариса».
— Меня интересует некто Рачинский Станислав Павлович, который числился у вас водителем. Не знаю, известно ли вам, что вскоре после того, как уволился, он был осужден на восемь лет лишения свободы за грабеж, бежал из колонии и до недавнего времени числился во всероссийском розыске. Теперь он задержан во время налета на магазин. Нам нужно проверить кое-какие подозрения насчет этого бандита.
Матерый гэбист смотрел на муровского сопляка с плутоватым прищуром, ничуть не скрывая чувства профессионального превосходства.
— Рачинский… Рачинский… — произнес он, чуть наморщив лоб. В переводе это означало примерно следующее: «Между генеральным директором и шофером дистанция огромного размера, и я не обязан помнить каждого водилу». — А-а!.. Да, припоминаю. Год тому назад меня уже спрашивали о нем. Не то из Генеральной, не то из Главной военной прокуратуры. Лично я этого Рачинского не знал или почти не знал. Помню, что принимал его на работу по чьей-то просьбе, кого-то из наших сотрудников. Мне рекомендовали его как хорошего водителя.
— Кто именно рекомендовал, не можете вспомнить? Букельский надул щеки, шумно выдохнул и, побарабанив пальцами по столешнице, посмотрел на часы.
— Кто именно?.. М-мм… сейчас, дай Бог памяти…
— Сколько всего человек работало в отделе? И, если не затруднит, кто именно?
Шеф охранной службы решил не вставать в позу, понимая, что при необходимости имена и должности его сотрудников в «Коммерсбанке» установят в считанные минуты и без его помощи, а портить отношения с МУРом себе дороже.
— Пожалуйста. Я всех подбирал сам — непосредственно сотрудников безопасности, конечно, а не водителей и уборщиков. Всего у нас работало шесть человек. Я, мой сослуживец — майор из «девятки» Сева Круглое, один толковый парнишка из Управления наружного наблюдения, был такой капитан Юшков. Еще трое раньше в органах не служили, их функции сводились к охране помещений.
— А где они сейчас, вы не можете…
— Ну, вот чего не знаю, того уж не знаю! — развел руками Букельский. — Впрочем, Юшков основал фирму по торговле компьютерами, по-моему, даже с выходом на какую-то страну из «Золотого треугольника» — не то на Бирму, не то на Тайвань. Сева Круглов был инструктором в школе телохранителей, да что-то там у него не сложилось, сейчас понятия не имею, где он.
А трое ребят-охранников разбрелись кто куда. Рачинский этот уволился еще до того, как банк прекратил свое существование.
— Вы знакомы с частным определением в постановлении Бабушкинского райсуда по поводу найма Рачинского на работу? Он ведь до этого отсидел приличный срок.
— Положим, о том, что он сидел, я знал и раньше.
— То есть?
— Такого не скроешь. И сидел он, если мне не изменяет память, за пьяную драку, а не за ограбление банков. Меня больше интересовали его профессиональные качества, а водителем он был первоклассным.
«А ведь помнит! — отметил про себя опер. — Помнит больше, чем рассказывает».
— Так кто его все-таки к вам привел, Андрей Андреевич?
— Круглов, — ответил Букельский, ибо понял, что его не минет чаша сия. — Да, да, Круглов. Они, по-моему, вместе в школе учились. Встретились не в лучший для Рачинского период, Сева решил помочь товарищу. Не одобрить такого благородного поступка я оснований не имел, к тому же мы купили на АЗЛК пикап и нам был срочно нужен шофер. Извините, господин Рыбаков, больше об этом Рачинском мне ничего не известно: повторяю, на дружеской ноге я с ним никогда не был. Разве что вы уточните, почему он вас так заинтересовал?
— Уточню, — улыбнулся Рыбаков. — Через месяц после его увольнения на Волхонке было совершено вооруженное нападение на инкассаторов, которые взяли крупную сумму в валюте в «Коммерсбанке», помните?
— А как же, конечно, помню, — насторожился Букельский. — Ба, да я и вас, кажется, вспомнил! Мы с вами там встречались, на Волхонке, не правда ли?
— Вот-вот. Ответственность за ограбление инкассаторов лежит на группировке Кныхарева.
— Слышал.
— Недавно этот Кныхарев убил своего сообщника Большакова. У нас есть подозрение, что поводом для разборки послужили те самые деньги, которые они взяли у инкассаторов. Мы их ищем.
— А что этот Рачинский, молчит?
— Пока молчит, — не стал уточнять Рыбаков. — Как, по-вашему, не мог ли он быть наводчиком в том деле?
Букельский поморщился.
— Ну уж! Много ему было известно, водителю-то? Нет, не думаю.
— В таком случае, не поможете ли вы восстановить полный список отдела безопасности «Коммерсбанка»? У вас ведь наверняка сохранились адреса, телефоны?
Просьба нагловатого опера пришлась Букельскому не по душе.
Глава охранной фирмы полез в ящик стола, затем в сейф, извлек оттуда толстую папку, долго листал какие-то документы. Пауза затянулась.
— Я понимаю, банка уже нет, все в прошлом. Может быть, зайти попозже? — с нарочитой деликатностью предложил Рыбаков.
— Да нет, зачем же? — столь же вежливо возразил Букельский, отыскав нужную бумагу. — Вот тут есть домашние адреса и телефоны Юшкова и Круглова. Если что-нибудь изменилось, можно уточнить. Вы действительно думаете, что кто-то из них причастен к ограблению на Волхонке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80