— Гастроли, запись на студии, недавно выступили по телевидению — выходим в люди!
Вспыхнул свет в комнате, хозяин прижал к себе дочь янтарного моря, присосался к ее накрашенным губам.
— Ой, я привезла ликер! — вдруг вспомнила Дана. — Настоящий литовский — из Вильнюса. Специально для нашей встречи.
— Молодец! Дойдет и до ликера.
Они удалились на кухню. Аркадий достал из пакета покупки, вылил в стакан остатки вермута из холодильника.
— Пей, согреешься, — протянул он девушке емкость с вином и плеснул себе из новой бутылки: — Ну, за тебя!
— За нас, за нашу встречу! — сказала гостья.
Выпили, снова слились в поцелуе. Под крик «Осторожно, порвешь!» Аркадий рывком стащил с Даны мохеровый свитер. Принялся расстегивать юбку.
— Все, все, все потом! — отстранилась девушка и, чмокнув хозяина квартиры в щеку, поспешила в ванную.
Кто-то из соседей постучал по батарее. Черепанов вернулся в комнату, убавил звук и перенес магнитофон на кухню. В ванной лилась вода, из музыкального ящика лился чей-то визгливый козлетон.
Ты помнишь день в начале мая,
Который стал для нас судьбой?
Не забывай меня, родная,
Мы скоро встретимся с тобой!
Сей шедевр Аркадий сочинил еще в армии и, разумеется, записал в дембельский альбом. Потом вирши в стиле ковриков с лебедями стали припевом к первой песне «Мига удачи». Незамысловатую мелодию подхватили, намурлыкивали под гитары во дворах, крутили на дискотеках. Барышни не очень строгих правил слали свое фото в бикини, цитируя последнюю строку припева. Умники с их Шекспирами были посрамлены.
Дана вышла в хозяйском халате на голое тело, тряхнула мокрыми волосами.
— Тащи все туда! — протянул ей Черепанов две тарелки с закуской.
— Что за подружка у тебя на зеркале в ванной? — поинтересовалась гостья.
— А-а, эта?.. Поклонница, наверно, — поморщился Аркадий, давая понять, что не придает значения какой-то из своих многочисленных фанаток.
— Такая же, как я? — усмехнулась Дана.
— Ты лучше, — сказал он и заткнул ей рот поцелуем.
— И где ты с ней познакомился?
— Да что ты привязалась? Ревнуешь? — засмеялся Черепанов. — Знать ее не знаю. Кто-то бросил фотографию в почтовый ящик. Ладно, давай-ка лучше выпьем!
— Лучше чем что? — лукаво прищурилась блондинка. — Я ее где-то видела.
— Далась она тебе, — начал сердиться Аркадий.
— Нет, правда. Похожа на какую-то артистку.
— Все они… похожи на артисток.
— Ты собирался переехать в Москву? — наконец сменила тему девушка.
— Пока не получается. Квартира в Москве стоит в пять раз дороже этой. Расскажи лучше, как ты жила это время.
Дана стала рассказывать о своем ближнезарубежном житье-бытье, которое сводилось к регулярным рейсам за турецким тряпьем да эпизодическим тщетным попыткам выйти замуж. «Вот еще одно доказательство того, что все хотят разбогатеть. А я удачно ей подвернулся», — подумал Черепанов, и ему стало скучно. Но разочарование длилось недолго, неожиданная встреча была очередным мигом удачи, и так к этому следовало относиться сейчас и впредь, не строя глобальных планов и не ожидая перемен.
Халат на груди Даны распахнулся. Аркадием овладела грубая, почти животная похоть. Он схватил девушку за грудь, повалил на диван.
— Постой… погоди, — заговорила она традиционные женские слова, все теснее прижимаясь к мужчине всем телом. — Куда ты спешишь, у нас вся ночь впереди…
Он отпустил ее, отдышался, снова наполнил стаканы, чтобы захмелеть и забыться.
— Ты зеваешь. Плохо спала? — спросил он, заметив очередной зевок украдкой.
— Не знаю. Поезд… а может, перемена климата. Совсем ничего не вижу, туман в глазах. За что пьем?
— Не все ли равно? — усмехнулся Аркадий и залпом осушил свой бокал. — Пойдем потанцуем! — пригласил он и не очень-то галантно потянул свою даму за халат.
Закружили по пятачку между журнальным столиком и кроватью. Обхватив гостью, Черепанов чувствовал, как тяжелеет, повисает на нем ее податливое, горячее тело, и понял, что эта самка готова лечь под любую особь мужского пола моложе восьмидесяти лет. А миром, воображаемым успехом, наполеоновскими планами и мнимой исключительностью представляет для нее интерес разве как хозяин квартиры, где можно переночевать. Хотелось чего-то возвышенного, хотелось услышать комплименты, растянуть удовольствие, помечтать.
«Сучка! — с ненавистью подумал Черепанов, которому надоело носить по комнате обмякшую девушку. — Все они куркули, эти чухонцы, своего не упустят!»
Придерживая ее за талию, он свободной рукой сорвал покрывало, швырнул гостью на постель и отправился под душ.
Когда он вернулся, Дана спала, свернувшись калачиком и закутавшись в одеяло. Кассета кончилась, из магнитофона раздавалось шипение, похожее на храп.
«Алкашка! — сообразил Черепанов. — Точно, алкашка. Два стакана вермута — и готова».
Он погасил бра, выключил магнитофон и лег рядом, но уснуть не мог, все пытался разбудить ее, повернуть к себе, чувствуя, как нарастают возбуждение и злость от того, что девка просто продинамила его. И угораздило же тогда дать ей свой адрес! Наконец он устал бороться с бесчувственным телом, лег на спину и потянулся за сигаретами.
Цепкая рука из-под кровати схватила его за запястье и рванула вниз. Черепанов описал дугу и грохнулся на паркет ничком. Чье-то колено больно уперлось между лопатками, послышался щелчок, и холодная острая сталь легла на сонную артерию.
— Значит, ты не знаешь, кто изображен на фотографии в твоей ванной? — в самое ухо жарко проговорил незнакомец.
Черепанов плохо расслышал слова, но сейчас весь его гнев был направлен против залетной девицы, храпевшей у стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80