Через пять минут они бросят в окно газовую шашку и возьмут его тепленьким, в слезах и соплях. Знакомые варианты, игранные!
Влад сорвал с себя куртку, швырнул китайцу:
— Одеваться! Шнелль! Как тебя там?.. Китаец попятился, замотал головой:
— By одеваться нет?.. By одеваться…
— Ну?! — направленный ствол возымел действие. Путаясь в рукавах, китаец надел-таки куртку; Влад собственноручно напялил ему на нос свои очки: — Добежишь до машины, понял?! Быстро беги! Заведешь, подгонишь к крыльцу и откроешь дверцу!
— Не понял, не понял! — клятвенно заверил китаец.
Влад схватил его за воротник, подтащил к двери. На машину он, конечно, не рассчитывал — китаец скорее всего и водить-то не умел: маневр должен был отвлечь внимание снайперов секунд на пятьдесят, и тогда…
— Пригнись — и бегом! Бегом, холуй, слышь?! — прошипел он китайцу на ухо и, не дожидаясь ответа, толкнул ногой дверь.
Как он и ожидал, китаец понимал больше, чем хотел показать: почему-то положив ладони на затылок, пригнулся и опрометью бросился к «Мерседесу». Результатов «эксперимента» Влад дожидаться не стал, рванул створы окна, выходившего на реку. С улицы что-то кричали, но разбирать было недосуг. Он поставил ногу на подоконник и, с силой оттолкнувшись, прыгнул на траву головой вперед. Двух кувырков хватило, чтобы оказаться возле густого кустарника вдоль забора.
Здесь его и застал взрыв — сильный взрыв, от которого вздрогнула земля и горячая тугая волна ударила по перепонкам. Еще не сообразив, в чем дело, Влад упал, перекатился и втиснулся между кустами и изгородью. Из укрытия видел: на том месте, где стоял «Мерседес», вздыбилась земля, и обломки машины, падая с небес, грохотали о дворовые постройки. Еще через несколько секунд отовсюду послышались команды, крик, с забора посыпались, хлынули в ворота люди в камуфляже и бронежилетах.
«Сволочь! — понял Влад замысел Зарицкого. — Чисто „гэбэшная“ работа. Покатался бы я на „Мерседесе“!.. Никто бы тогда не доказал, что не я укоцал старика…»
Не оглядываясь, он пополз на четвереньках вниз, к реке. У самого берега, где дощатая изгородь заканчивалась и к столбам была приколочена металлическая сетка, выбил ногой широкую доску, вылез наружу. Позади на пригорке стояла «Волга», возле нее никого не было, однако возвращаться Влад не стал — спустился к реке и, войдя в воду, поплыл на противоположный берег, отделенный от города лесным массивом.
27
Весть о смерти Панича распространилась со скоростью звука. Бойня во дворе его дома дала пищу для размышлений и кривотолков одним, обрубила опасные связи других, но в целом город замер, не то напуганный взрывом, не то — в ожидании больших перемен.
Полковник Зарицкий проснулся знаменитым, что никак не входило в его планы, но утренние газеты наперебой галдели о слаженной работе оперативников УВД и УФСБ под его руководством, благодаря которому «удалось в считанные дни покончить с одной из самых опасных и кровавых ОПГ на Урале».
Пока газетчики пребывали в эйфории от обилия сенсационных материалов, Кормухин и Рутберг засекретили материалы следствия; не считаясь с усталостью, они торопили экспертов (звонки и депеши из Москвы, продиктованные кем-то влиятельным без имени и должности, заставляли «ковать железо, пока горячо»), понимая, что успех операции эфемерен, что смерть Панича — отнюдь не следствие мафиозной разборки, а чья-то воля, и, может быть, именно сейчас все и начнется. Рокировка была очевидной — одна финансово-промышленная группа сменяла другую, и та и другая далеки от непосредственного участия в перестрелках, и скорее всего никто из подлинных их представителей отродясь не бывал в Краснодольске. И даже сам Мещанинов, по всему, был лишь инструментом в умных руках жаждущих власти, денег или реванша политиков, а Краснодольск — одним из десятков или, может быть, сотен городов, в которых они собирались утвердиться.
Кормухин ничего не принимал на веру, скрытничал, увиливал от прямых ответов на вопросы журналистов и прокурора. На следующий вечер после провалившейся операции по аресту Мехова они с Рутбергом созвали оперативное совещание: полученные к этому времени заключения экспертов далеко не обещали скорой развязки и привносили в ход следствия существенные коррективы.
— Кто застрелил телохранителя Панича Магнолина в доме Мехова?
— Мехов же и застрелил, — уверенно сказал Зарицкий.
— А потом приковал наручниками?.. Или, по-вашему, вначале приковал, а потом застрелил? Зачем?.. И что делал Монгол в его доме?
На совещание были приглашены Судьин, Ковров и городской прокурор.
— Это как раз понятно, Панич послал его убить Мехова, сказал Ковров , не отрываясь от папки с протоколами. — Он спас дочь Мещанинова, а возможно, и его самого…
— Ну да! — перебил его Зарицкий, — сейчас вы еще из бандита героя станете делать! Давайте называть вещи своими именами.
— Давайте не вешать ярлыки раньше времени, — строго сказал Кормухин, — и следовать логике. Мехов возвращается домой от Мещанинова и застает у себя Монгола. Оставим пока эти наручники. Из рапорта полковника Зарицкого следует, что в результате этой встречи Монгол оказался мертвым.
— Это очевидный факт, — хмыкнул Зарицкий.
— Нет, это не факт. Еще не факт. Это вы написали в рапорте. А в заключении эксперта написано, что смерть Панича наступила раньше, чем смерть Монгола. Как это объяснить?
— Вам надо — вы и объясняйте. Мое дело задержать.
— Что-то вы не очень справились со своим делом, — усмехнулся прокурор.
— Не лезь в бутылку, Игнатий Алексеич, — раздраженно посоветовал Судьин. — Есть заключение, надо разобраться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74