.. Да, пожалуй, это слово лучше всего отражало его состояние.
Вот и все... Болан не думал, что доживет до встречи в Центральном парке в этот субботний день. Еще совсем недавно она не представлялась ему возможной. Наверно, что-то было упущено, многое недоделано, а кое в чем он, чего греха таить, переусердствовал. Однако Мак не испытывал удовлетворения, ему не верилось, что все уже позади и война закончилась. Но впервые с тех пор, как он начал свой крестовый поход, Маку Болану показалось, что перед ним, наконец, забрезжило будущее. Хотя правильнее было бы сказать — перед его физической оболочкой, а вот имя... оно должно было умереть дождливым днем в Центральном парке.
Болану казалось, будто он едет на собственные похороны.
Он остановил громоздкую машину в условленном месте. Дождь усилился и превратился в настоящий ливень, так сильно хлеставший в окна, что сквозь них ничего нельзя было разглядеть. Если кто и притаился снаружи — поди разгляди его!
Конечно, этот ливень можно считать знамением. Знаки, ниспосланные свыше, не всегда бывают плохими.
Кто-то заколотил в дверь. Болан сразу нажал кнопку блокировки, дверь отворилась, и в машину, чертыхаясь, ввалился Гарольд Броньола.
У него не было ни плаща, ни зонта. Он промок до нитки, и под его ногами начала немедленно растекаться дождевая лужа.
— Эй, Страйкер, это ты заказал такую погоду? — сварливо спросил он.
— У природы нет плохой погоды, Гарольд.
Директор ФБР подошел к кушетке и пристально посмотрел на Минотти, который все еще не пришел в себя, затем вернулся в боевой отсек и открыл тяжелый дипломат, положив его на откидной столик.
— Я тут кое-что принес, — произнес он. — Кстати, у вас есть полотенце? А то я весь пол вам залью...
Эйприл принесла большое банное полотенце, набросила его на плечи Броньоле и шутливо сказала:
— Ну, шеф, теперь вы не посмеете сказать, что я никогда не терла вам спину.
Прекрасно! К ней вернулось хорошее настроение и присущее ей чувство юмора. Болан обнял Розу и коснулся губами ее лба.
— Исчезни, — улыбнулся он, многозначительно указав глазами на кейс Броньолы.
Роза метнула на него убийственный взгляд, но беспрекословно повиновалась и удалилась в кабину, одарив всех дерзким взглядом живых глаз и вызывающе покачивая бедрами.
Пора было приступать к делу.
Броньола вытащил папку-скоросшиватель с толстой кипой документов.
— Это только копии, — сказал он, передавая ее Болану, — но в них ты можешь не сомневаться. Изучишь позже. Это твоя официальная легенда, полковник.
— Итак, я — полковник, — сдержанно улыбнулся Болан.
— Был полковником, — ответил Броньола, листая бумагу в поисках других документов. — Так... Тебя зовут Джон Феникс, ты возглавляешь спецподразделение по борьбе с терроризмом. Не беспокойся, прикрытие абсолютно надежное, все документы в порядке. Все, что ты перед собой видишь, находится в архиве Пентагона — оригиналы, конечно. Отпечатки пальцев, стоматологическая формула, медицинская карточка — короче, все твои данные до мельчайших подробностей перенесены в новое досье. А теперь... — он достал другую папку и показал ее Болану, — последний шанс просмотреть ее, сержант. Такой возможности больше не представится. Здесь вся твоя жизнь.
— Спасибо, — напряженным голосом поблагодарил Болан. — Как-нибудь обойдусь.
— Уверен?
— Да.
— О'кей.
Броньола вложил папку обратно в кейс и, вздохнув, бросил долгий взгляд в спальный отсек.
— Все его особые приметы перенесены в старое досье Болана. Учтены все критерии идентификации. Полагаю, мы готовы.
Лео заметил:
— Наш парень почти на фут ниже, Гарольд.
— Не важно, — ответил Броньола. — Все основные данные для идентификации фигурируют в официальных документах. Любые показатели Марко будут соответствовать данным, содержащимся в досье Болана.
Предмет их разговора поерзал на стуле, напоминая о себе, потянулся было за сигаретой, потом передумал.
— А я курю? — с мрачным юмором спросил он. Броньола сказал:
— Надеюсь, ты не изменишь своего решения.
— Нет, — ответил Болан. — Но давайте...
— Сегодня прекрасный день, Страйкер! — раздраженно напомнил ему Броньола. — Все цели достигнуты! Кроме... ну, я имею в виду...
— Девчонку, — невозмутимо договорил за него Болан.
Официальная мина исчезла с лица Броньолы. Директор ФБР сел, раскурил сигару, предложил другую Болану, но спохватился и проворчал:
— Черт, я забыл: ты не куришь сигар, — и протянул ее Таррину.
— Не приставайте к малышке, — сказал Болан. — Мне кое-что известно о ней.
— Выкладывай.
— Она — дочь помощника Президента Мартина Томаса.
Броньола вздохнул.
— Да, так оно и есть. Мы тоже получили эту информацию как раз перед тем, как я прибыл сюда. Он сам опознал ее по фотографиям, которые мы выслали по факсу. Ну что я могу вам сказать: у меня есть хорошие новости и плохие. Начнем, пожалуй, с хороших. Простите меня за черствость, но Мартин Томас мертв.
Болан бросил напряженный взгляд на Таррина и спросил:
— Как он умер?
Броньола вздохнул.
— Ему показали фотографии его дочери. Он попросил прощения, вышел в спальню и выстрелом из револьвера вышиб себе мозги.
Эйприл навострила уши и высунула голову из кабины, услышав, о чем идет речь.
Пока Болан и Таррин молча смотрели друг на друга, она сказала Броньоле:
— Ну, если это хорошая новость, шеф, то вы сами знаете, что делать с плохой.
— Если бы я мог... — вздохнул он, вынимая сигару изо рта.
— В чем дело? — спросил Болан.
— Девочка умерла, — пробормотал Броньола. — Те фотографии, которые мы отослали, были сделаны уже с мертвой.
Болан встал и подошел к пульту управления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38