— А кто даст гарантию, что ты все равно не прикончишь меня?Болан снова пожал плечами.— Это риск, на который ты должен пойти, Данно. Но я еще никогда не убивал друзей, даже временных.Джилиамо судорожно вздохнул.— Ладно, что ты хочешь знать?— Какая связь существует между Ником Триггером и музеем?— Как я тебе уже говорил, он представляет Организацию в Англии, и ему удалось каким-то образом поймать на крючок тех типов, которые руководят этим борделем. Как это получилось, я не знаю. Мне показалось, что это банда педиков, и, полагаю, Ник подцепил их именно на этом.— Допустим, но откуда он узнал, что там можно найти меня?— Клянусь, этого я не знаю, Болан. Ник не из болтливых... Думаю, что ты его зажарил в машине. Вчера вечером он позвонил мне и сказал, что тебя нужно встречать в Дувре. Он даже сообщил название парома и все остальное. И когда мы упустили тебя в порту, он подсказал мне, что тебя следует искать в этом чертовом музее. Вот все, что мне известно.— Ты считаешь, что он получал информацию из музея?— Такой вывод напрашивается сам собой.— Хорошо. Вернемся к событиям сегодняшнего вечера. Ты сказал мне, что был в музее. Когда?— Около десяти тридцати, может, без четверти одиннадцать. Но мы не видели старика. Там был только какой-то козел, который говорил по-английски с дурацким акцентом. Большую часть времени мы убили на то, чтобы найти его: ходили по лестницам и по камерам для извращенцев. Для этих больных у них там полно всяких приспособлений. Да что я рассказываю, ты же сам все знаешь.— Да, — коротко ответил Мак. Во рту у него стало сухо. — А что ты видел в маленьких комнатах на втором этаже?— Инструменты и приспособления для пыток, больше ничего.— Там никого не было?— Кроме нас — никого. К чему ты клонишь?— Там не было такого невысокого типа, ростом метр шестьдесят, может, даже меньше? Приятного, как ручка метлы?— К нему-то мы и приходили. Причем этот сукин сын говорил с нами таким тоном, будто мы сделаны из дерьма, а он из пшеничной муки! Так и хотелось дать ему по морде.— Что ты ему сказал?— Я — ничего. С ним говорил Ник. Они вышли вдвоем, чтобы побеседовать, не больше, чем на минуту. Потом мы ушли. Ник...— Кто там был еще, кроме того невысокого типа?— В зале, где они трахаются, было полно народу, особенно девок. Они готовились к приему либо еще к какому-то мероприятию.— Ладно. Продолжай рассказывать о Нике. Ты говорил...— Не помню, на чем я остановился.— Вы ушли из музея. Потом Ник что-то сделал.— Ах, да. Короче, Ник устроился с нами в машине, а через десять минут из музея вышел тот маленький педик и они уехали вдвоем.— Кто?— Ну... Ник и педик, конечно. Они уехали вместе. А чуть позже начали съезжаться другие педики. Некоторые прибыли в шикарных машинах. Они выходили, а их тачки тут же сваливали. После этого в музей я уже не возвращался.Болан задумался.— Но во время боя внутри находились три твоих человека. Они вышли, чтобы захватить меня врасплох.— А-а! Это совсем другое дело! Эти ребята перед самой стычкой нашли туннель под сквером, и мы подумали, что через него ты вошел в музей. К тому же, ты оставил свои визитные карточки — троих парней со сломанными шеями. Вот поэтому ребята вошли в музей, чтобы отрезать тебе пути отхода. Больше я ничего не знаю.— Мне кажется, что ты говоришь правду, Данно, — задумчиво проговорил Болан.— Тебе правильно кажется.— Ладно. Последний вопрос: где находится штаб-квартира семьи в Лондоне?— О-о, нет! Только не это... Я не могу сказать тебе этого, Болан. Иначе я никогда не смогу смотреть на себя в зеркало.Болан молча смерил его взглядом.— О'кей, допустим, ты прав, Данно. Можешь идти.— Ты меня отпускаешь?— Таков был наш уговор. Привет, Данно.— А ты... э-э... ты не выстрелишь мне в спину, а, Болан?— Ты сам знаешь, что нет.Болан отстегнул магазин от автомата и сунул его в карман.— Давай, проваливай!"Капореджиме" никак не мог поверить свою удачу. Он быстро встал с колен.— В конце концов, я не сказал ничего такого, что потом заставило бы меня краснеть от стыда.— Абсолютно ничего, — подтвердил Болан.— Послушай, Болан. Ты не так уж плох, как может показаться. У меня и в мыслях не было сердить тебя. Я всего лишь хотел сказать, что был бы счастлив иметь такого человека, как ты, на нашей стороне.— Таковы правила войны, Данно, — вздохнул Болан, — и ничего тут не попишешь. Давай уходи. Если состоится наша следующая встреча, то для одного из нас она может оказаться последней, учти это.— Тем не менее, я не забуду, что ты вел честную игру, — ответил Джилиамо.Он подошел к краю сцены и спрыгнул вниз, потом обернулся, посмотрел на Болана и исчез в темноте.— Не такую уж честную, Данно, — вполголоса пробормотал Болан.Он снова вставил магазин в "узи", спустился по ступенькам со сцены и вернулся к машине. Мак нежно погладил теплый металл маленького автомата, который сегодня верно отслужил ему, и положил его на пол рядом с креслом водителя. Костюм Мака лежал на заднем сиденье. Пора было переодеваться."Любопытная получается война", — подумал Болан. Как отделить агнцев от козлищ? Если мафиози неповинны в смерти Эдвина Чарльза, то кто же тогда убил его? И с какой целью?Он предпочел бы никогда не иметь дела с людьми из "Музея де Сада". Увы! Это уже произошло. Все известные Болану факты противоречили друг другу, и все же Мак был абсолютно уверен, что Данно сказал правду. Болан позволил ему вдоволь наиграться в Стиви Карбона, а когда Джилиамо устал ломать комедию, он выложил всю правду, и в этом Мак был убежден. В таком случае, что значила вся эта история? Только то, что отчим Энн Франклин — подонок? А если это так, то как воспринимает его девушка? И как это отразится на Болане, который хочет только одного — поскорее покинуть эту страну?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48