.. Как страшно теперь осознавать, что столько лет подряд она была душой и телом предана старому каннибалу.
Болан дорого бы заплатил, чтобы избавить ее от тяжкого испытания, но это было не в его силах.
— Посмотрите внимательно на Каррико, — сказал он Клаудии. — Проследите за его жестами, за тем, как он говорит, обратите внимание на постоянную улыбку, которая не сходит с его губ. Забудьте о лице. Посмотрите на человека.
Она резко выдохнула:
— О Боже! Не может быть!
— Пластическая операция изменяет черты лица, — негромко объяснил Болан. — Но она не может изменить характер. Этот тип оказался законченным негодяем: иначе трудно назвать человека, превратившего жизнь великолепной молодой женщины в сущий ад.
Болан заметил тоску в ее глазах: муж, которого она считала умершим три года назад, эксплуатировал ее, как рабыню в гареме. «Улыбчивый» Джек украл ее душу и принес в жертву своим преступным амбициям.
— Значит, Джек и Лупо — одно и то же лицо, — медленно произнесла она.
— Да. Вы сердитесь на меня?
Она растерянно покачала головой.
— Ну, тогда я займусь ими.
— Позвольте мне... позвольте мне сначала увидеться с ним.
— Это опасно. Он может...
— Мне все равно. Я хочу видеть его лицо в тот момент, когда он поймет, что мне известно его настоящее имя.
Болан кивнул головой в знак согласия. Она имела право так поступить.
— О'кей. Но помните, что это — маска, фасад, за которым скрывается сущность человека.
Она пристально посмотрела на Болана и улыбнулась ему с чувством глубокой признательности. Нежно коснувшись его плеча, она произнесла:
— То, что вы сказали, — истинная правда, Мак.
С этими словами Клаудия Витале повернулась и вышла из аппаратной. Она отправилась на очную ставку с дерьмом, спрятавшимся за роскошным фасадом.
* * *
Джек — Лупо покатывался со смеху, обращаясь к Таразини:
— Ты молодец! Впервые нам удалось так ловко подставить этого сукина сына...
Внезапно он замолчал, оборвав на полуслове свои восхищенные излияния и выражения братской любви.
Клаудия, возникшая из ниоткуда, неподвижно стояла в круге света, не сводя с Лупо ненавидящих глаз.
Откинувшись на спинку стула, он высокомерно и вызывающе смерил ее взглядом.
— Ну что ж, — начал он голосом, полным сарказма. — Наконец-то мисс Болтуха, золотая супершлюха, подстилка всего Вашингтона решила нанести нам визит. Похвально!
Побагровев, Хармон Кил встал с дивана. На его лице застыло изумленное выражение.
— Джек, вы мне не говорили, что...
— Спокойно, конгрессмен. Сегодня день "Ч". Вы все еще не отдаете себе в этом отчет?
Человек на табурете обернулся и оценивающе посмотрел на женщину своими наглыми масляными глазками.
— Так это она? — спросил он голосом, в котором сквозило любопытство.
Клаудия повернулась к нему.
— Я его жена. Миссис Лупо.
Лупо заморгал, перевел взгляд на Кила и взял со стола сигарету.
— Я так и знал, — заметил конгрессмен. — Я предупреждал вас, что в конце концов она все узнает.
— Миссис Лупо, — отрезала Клаудия. — Золотая супершлюха Вашингтона. Куда подевались итальянские традиции, Джек? Суперпреданность, суперлюбовь, привязанность и защита? Кусок дерьма!
Лупо вскочил, яростно грозя ей дрожащим пальцем.
— Грязная потаскуха! — закричал он. — Мерзавка! Ты первая завела шашни с этим комнатным Аполлоном, Тони Хакинсом. Мне бы следовало убить тебя за...
Он замолчал, не осмеливаясь закончить свою обвинительную тираду, и, опустив глаза, уставился на сигарету.
— Ты прав, Джек, — спокойно заметила Клаудия. — Тебе бы следовало убить меня. Но теперь ты больше никого не убьешь.
Она перевела печальный взгляд на старика-конгрессмена.
— И вы тоже, Хармон.
Лупо снова развалился на стуле и с издевкой захохотал. Лакурза последовал примеру своего босса.
Кил заерзал на диване и пробормотал:
— Не вижу смысла во всей этой истории. Ради Бога, прекратите балаган, сейчас не до смеха...
В этот момент из темноты, как из могилы, раздался ледяной голос:
— Смейся громче, Лупо. Ты смеешься в последний раз.
Смех оборвался. Лупо положил руки на стол, словно хотел удержать на нем что-то невидимое. Может быть, время. Он пристально вглядывался в темноту. Лакурза резко обернулся, сунув руку за борт пиджака.
Из темноты донеслось легкое, как вздох «фф-ф-фьют», и лицо Лакурзы превратилось в сплошную кровавую маску. Какие-то кошмарные ошметки и брызги крови упали на колени конгрессмена Кила.
Таразини наклонился, пытаясь поднять с пола пистолет-пулемет, но Болан мгновенно приблизился к нему и рукоятью огромного серебристого пистолета, как кувалдой, нанес страшный удар в затылок. Таразини кулем свалился на пол и больше не двигался.
«Улыбчивый» Джек Витале съежился на своем стуле.
— Погодите! Я не вооружен!
Но мир больше не хотел ждать. Лупо был явно лишним в нем.
«Беретта» кашлянула еще раз. Волчьи зубы разлетелись в стороны, и мозгового центра дня "Ч" не стало.
Клаудия не двигалась. Она даже не видела второй смерти своего мужа. Ее глаза были устремлены на Хармона Кила.
Холодным и жестким голосом она обратилась к Болану:
— Оставьте его мне. Я знаю, какое наказание лучше всего подойдет для таких предателей, как он.
Болан понял ее.
— Ты слышал ее? — спросил он старика. — Проваливай!
Конгрессмен встал и торопливо, даже чересчур быстро для человека его возраста пошел к лифту.
— Я поручу вам и его протеже, — сказал Болан Клаудии.
— Какого протеже?
— Не знаю. Я его пока не видел. А вот вы легко узнаете его. Это, без сомнения, будущий кандидат в президенты.
Клаудия кивнула.
— Да, человек с хорошей репутацией, человек, который пообещает покой вместо тревог и забот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32