, из-под воротника которой выглядывала водолазка красного цвета. Единственное, что делало парня на фотографии не до конца выразительным — отсутствие на голове копны волос.— Ничего, симпатичный, — сказал Рощинский, — только слишком маленькие уши. Моя мама говорила, что это признак короткого века.Авдеева взяла в руки фотографию и стала ее рассматривать, словно видела впервые.— Если верить всем приметам, можно сойти с ума. Мне в этом парне не нравится другое…Мне в нем не нравится абсолютно потребительское отношение к жизни.— Этим ты сегодня никого не удивишь.— Но ты с ним будь поосторожней. Он уже один раз сидел и в прошлом году опять чуть не загремел за решетку. Избил парня, который пригласил Татьяну танцевать. Отмечали его день рождения в ресторане…Выйдя из кафе, они направились в сторону универмага. Издали он напоминал огромный светящийся куб. Понемногу на фасадах зданий стала проявляться неоновая реклама. Рощинский без подсказки заметил красный овал, в центре которого горела синяя надпись «Казино „Релакс“.— Дальше я пойду один, — Рощинский положил руку на талию своей спутницы. — Я тебе позже позвоню…— Будь осторожен, — предупредила Авдеева, — в таких заведениях много всякой шушеры. Если его там не застанешь, позвони мне, я постараюсь выпытать у Таньки его телефон.Пуглова в казино не оказалось. Народу было немного — играли только два стола и одна рулетка, возле которой искали своего счастья две молодые пары. У дальней стены мерцали и переливались соблазнительными сполохами игральные автоматы.Рощинскому понравилась спокойная обстановка и он, устроившись у стойки бара, заказал себе пятьдесят граммов джина и манговый сок. Он не спешил, надеялся дождаться Пуглова.Загорелый бармен качал колбу с коктейлем и время от времени с абсолютным равнодушием бросал взгляды в сторону непрезентабельного посетителя. Удостоил его своим вниманием и распорядитель, одетый в черный смокинг, и Рощинский, чтобы не мозолить глаза снялся с высокого стула и, по утиному раскачиваясь, пошел на выход.Пуглова он увидел в нескольких метрах от входа в казино. Тот вышел из только что подъехавшего такси. На нем был того же, коричневого цвета, кожаный пиджак, красная водолазка и синие джинсы. Но ростом он оказался значительно выше, чем выглядел на фотографии. И намного плотнее.Рощинский его окликнул:— Молодой человек, можно вас на минутку?Пуглов остановился.— В чем проблема, старина? Я перед игрой не подаю и не одалживаю, плохая примета…— Спасибо, пока не нуждаюсь, просто к тебе, Алик, есть один вопрос.— А мы разве с вами знакомы? — Пуглов вытащил из кармана сигареты.— Заочно — да, но дело не в этом. Я на сегодняшний вечер ищу помощника.Пуглов прикурил.— Честно говоря, у меня сегодня другие планы. А если не секрет, по какому делу нужен помощник?— По мокрому, — Рощинский не считал нужным ходить кругом да около.— Ага…Любопытно послушать, какую ахинею мне перед игрой придется выслушать. Только не тяните резину…— Я уже все сказал: надо похоронить одного сыча. Сегодня ночью, а не то завтра всему кварталу придется надеть противогазы.Пуглов сбил с сигареты пепел и внимательно оглядел странного собеседника.— Я конечно, могу, послать тебя в одно место, но прежде послушаю, какие нынче тарифы на внеурочное, и, надо полагать, нелегальное погребение.Переход на «ты» не обескуражил Толстяка.— Тысяча долларов. Пятьсот до и пятьсот после.— Мне лучше, если одну до и одну после церемонии, — Альфонс выстрели окурком по проезжающей мимо «хонде». — А как насчет подставы? Меня ведь могут менты взять за задницу как раз в тот момент, когда я того сыча буду опускать в братскую могилу. Какие можешь дать гарантии?— Гарантия — ночной тариф. А о безопасности позаботься сам.— Допустим, но кроме этого мне хотелось бы чуть больше знать о своем деловом партнере, — кивок в сторону Рощинского.— Вот моя визитная карточка, — Рощинский снял шляпу и, задрав кверху голову, помахал шляпой звездному небу.-Кроме вечности, сынок, ничего больше в этом мире стоящего нет.— Простудишься, старина, — сказал Пуглов. — Через кого ты на меня вышел?— Предположим, через одну замечательную женщину, у которой такая же, как она, симпатичная дочь.— Через Авдееву, что ли? Это уже в масть…Ладно, где этот жмурик находится?— В десяти минутах хода отсюда. Кленовая два, за дощатым зеленым забором.— Шагай, батя, домой, а я схожу переоденусь. Кстати, чей транспорт? Я без колес…— Я тоже.— Тогда нас будет двое. У моего корефана «опель» с большим багажником. Нет возражений?На лице Рощинского появилась нерешительность.— Мне, конечно, не хотелось бы иметь дело с целой похоронной командой, но, если ты в своем дружке уверен, что ж, какие тут могут быть возражения.— Хор! Сейчас половина двенадцатого, думаю, в полночь мы будем у тебя. А кстати, много в доме народу?— Я да мыши под полом. Постарайся, Алик, не задерживаться, у меня сегодня был сумасшедший день…Рощинский возвращался домой пешком. Он шел и думал о превратностях жизни. Его грызли сомнения — не слишком ли рискует, доверяясь этому в общем-то незнакомому человеку?Возвратившись в свой дом, он прошел в комнату и, сняв со стены обрез, отнес его на кухню и спрятал за газовым баллоном. Затем, сделав звонок Авдеевой, коротко дал ей понять о разговоре с Пугловым.Без пяти двенадцать послышался шум подъезжающего автомобиля. Через окно Рощинский увидел, как свет от фар полощется в кустах сирени. Скинув с ног тапочки, он влез в грубые, без шнурков, башмаки и направился во двор.За воротами горели два огненных глаза. Движок работал почти бесшумно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61