— разозлился Римо. — Они просто завидовали ей.— Ты белый и поэтому не можешь отличить правды от лжи, — парировал Чиун. — Ну, назови мне хотя бы одно ее положительное качество!— Она добрая. С ней приятно разговаривать.— Это целых два. Я просил назвать одно. К тому же, если тебе нужна доброта и хороший собеседник, то чем я тебе плох?— Не уходи от разговора. Я, может быть, ее люблю. И готов жениться.— Ты и раньше, бывало, влюблялся. И всегда безрассудно. Но тебе удавалось с этим справиться. И эту ты сумеешь забыть. Я отошлю ее подальше, так будет лучше.— Ма Ли нужна мне! Но мне необходимо твое благословение. Черт возьми, Чиун, я соглашаюсь на все твои условия. Так дай же мне ее взамен! Какие у тебя основания не соглашаться на наш брак?— У нее никого нет.— А у меня что, шестнадцать братьев и сестер? Зато заранее можно сказать, что свадьба не будет многолюдной.— У нее нет приданого.— И что?— В Синанджу ни одна девушка не выходит замуж без того, чтобы принести что-нибудь в дар отцу жениха. Обычай требует, чтобы этот дар она унаследовала от своего отца. Но у Ма Ли нет семьи. Нет приданого. Следовательно, не может быть и свадьбы. И эти порядки появились задолго до наших прапрапрадедов. Нарушить их не дано никому.Римо в гневе вскочил.— Отлично! Значит, из-за какой-то дерьмовой традиции я не могу жениться на ком хочу? Так, что ли?— Традиция — это краеугольный камень нашего Дома, нашего искусства.— Тебе попросту не терпится получить что-нибудь на дармовщинку! Разве не так? Тебе мало того золота, которое здесь навалено целой горой?Чиун был поражен.— Римо, — проскрипел он, — золота не бывает слишком много. Разве я зря вбивал это тебе в голову?— В голову, но не в сердце. Я хочу жениться на Ма Ли. А ты хочешь, чтобы я стал следующим Мастером Синанджу. Ты знаешь мое условие. Решай.— Поговорим об этом в другой раз, — сказал Чиун, меняя тему. — Я распорядился отложить церемонию посвящения. Ты еще не вполне готов.— Это твой ответ?— Нет. Это мое предположение. Я еще обдумаю этот вопрос, но сейчас есть другие, более неотложные дела.— Только не для меня, — сказал Римо. — Послушай, а почему ты никогда не рассказывал мне историю Коджина и Коджона?— Где ты ее слышал? — с негодованием спросил Чиун.— Мне рассказала Ма Ли.— Я приберегал эту легенду для церемонии посвящения. А теперь сюрприз испорчен! Вот тебе еще одна причина не жениться на ней. Ишь, говорливая какая! Из таких получаются плохие жены.— Не будет Ма Ли, не будет и нового Мастера Синанджу. Подумай об этом!Римо зашагал к двери.Чиун задержал его.— Вчерашний лазутчик мертв.Римо замер.— И что?— Я его не убивал. Ночью какой-то мясник проник в селение и прикончил его.— Ты хочешь сказать — застрелил? Почему обязательно «мясник»?— Римо! — укоризненно воскликнул Чиун. — Синанджу не признает резни! Синанджу может только освободить от бренной жизни.Римо примолк.— Так-то оно лучше, — продолжал Чиун. — Человек, который проник сюда, унес кассету из записывающей машины.— А что на ней было?— Кто это знает? Ты. Я. Мы все. Наши слова. Наши тайны. Тайны Императора Смита.— Думаешь, следует ждать неприятностей?— Я слышу вдалеке бриз, — сказал Чиун.Римо приник ухом к двери.— По-моему, тихо.— Этот бриз проносится не в воздухе, а в судьбах людей. Пока это только бриз, но скоро он окрепнет и превратится в ветер, а ветер наберет силу и станет тайфуном. Римо, надо готовиться к тайфуну.— Я ко всему готов, — сказал Римо, в нетерпении разминая кисти рук.Чиун грустно покачал головой. Нет, ни к чему он не готов, этот Римо. А времени совсем мало. Чиун вновь ощутил на своих хрупких плечах груз будущего Синанджу — будущего, которое грозило обратиться в дым. Глава 13 Ни одно информационное агентство не публиковало отчета о состоявшейся в столице Финляндии встрече лидеров сверхдержав. О том, что она имела место, вообще никто не знал, за исключением президента Соединенных Штатов и Генерального секретаря ЦК КПСС, а также горстки самых верных помощников, да и те не были посвящены в детали повестки дня.— Встреча? — переспросил первый помощник президента. — Завтра?Президент только что закончил говорить по прямому проводу с Москвой.Звонок раздался неожиданно, и Генсек безо всяких предисловий предложил безотлагательно встретиться, дабы обсудить вопрос чрезвычайной международной важности.Президент предложение принял. Из краткого разговора он понял, что иного выхода нет.— Я еду, — твердо сказал президент.— Это невозможно, сэр, — попытался возразить первый помощник. — У нас нет времени на подготовку.— Мы едем, — повторил президент, и в его глазах блеснула холодная ярость.— Очень хорошо, господин президент. Надеюсь, вы будете так любезны, что посвятите меня в повестку дня.— Это совершенно секретно, — сквозь зубы процедил тот.Первый помощник поперхнулся.— Секретно? Но я — первый помощник. От меня не может быть секретов!— Теперь вы знаете, что может. И хватит об этом.— Слушаюсь, господин президент, — сказал помощник, недоумевая, как президент собирается вести переговоры с русскими, избежав огласки.Вопрос прояснился чуть позже, когда личный пресс-секретарь президента объявил, что по настоянию врачей руководитель государства берет недельный отпуск и отправляется на свое ранчо в Калифорнию.Журналистская братия Белого дома немедленно принялась муссировать вопрос о здоровье президента. В ответ пресс-секретарь вместо обычного в таких случаях опровержения сухо повторял: «Без комментариев».Пресс-секретарь покидал конференц-зал Белого дома, с трудом пряча довольную улыбку. К вечеру журналисты засядут по периметру ранчо и возьмут под прицел объективов окна дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57