Или, что еще хуже, зашлют на самую безнадежную должность во всей системе КГБ. Например, опять в Индию. На сей раз — навсегда.Нет, сказал себе полковник Дитко и решительно встал. В этот раз я не сдамся!Он шагал по дороге в Синанджу, и луна освещала его подтянутую фигуру.В руке он сжимал пистолет ТТ. Это был самый трудный путь из всех, что ему приходилось проделать. Ибо чтобы войти в Синанджу, надо было преодолеть стену. Пускай невидимую.Сэмми Ки лежал в хижине, куда его бросили вечером. Было темно. Сейчас он немного воспрянул духом. Какое-то время назад дверь оставалась открыта, чтобы селяне могли прийти и взглянуть на детоубийцу. Некоторые плевали на него. Другие не ленились войти и пинали его ногами до тех пор, пока он не начал харкать кровью.Но хуже всего было появление той женщины. Она прямо кипела от ярости.Это была молодая женщина, но лицо ее было в морщинах. Она осыпала Сэмми бранью. Плюнула в лицо. Вцепилась в него своими острыми когтями. Хорошо еще, ее успели оттащить, пока она не содрала с его лица всю кожу.Сэмми догадался, что это была мать того мальчика, и ему опять стало тошно.С наступлением ночи дверь закрыли на замок, оставив Сэмми наедине с его страхами. Руки у него действовали, но ноги отказали напрочь. Все тело ниже пояса совершенно потеряло чувствительность. Он пытался массировать ноги в тщетной попытке восстановить кровообращение и чувствительность нервных окончаний, но в результате у него только открылось недержание и он обмочился.Отчаявшись, Сэмми подполз к видеокамере, которую швырнули в хижину как ненужное барахло, и положил ее под голову, используя резиновую рукоятку в качестве импровизированной подушки. Его одолевал сон.Вот идиоты, подумал, засыпая, Сэмми: перед ними величайший журналист современности, а они обращаются со мной, как с дохлым котом. И тут его сморил сон.Сэмми и сам не знал, отчего вдруг проснулся.Дверь осторожно открылась. Лунный свет выхватил из темноты пару очков, отчего линзы стали казаться двумя кружками матового стекла.Сэмми узнал стоявшую в дверях поджарую фигуру.— Полковник, — выдохнул он.— Тише! — зашипел Дитко. Он закрыл за собой дверь и присел. — Что произошло?— Они меня застукали, — ответил Сэмми, задыхаясь от волнения. — Хотят убить! Вы должны помочь мне бежать.— У тебя ничего не вышло?! — прохрипел Дитко.— Нет, нет! Я все сделал! Вот. Снял целую пленку. Там все.Полковник Дитко сгреб видеокамеру.— Просмотрите через видоискатель, — с готовностью предложил Сэмми. — Сами увидите.Дитко последовал совету. От нетерпения он сначала приложил видоискатель к правому глазу, потом в раздражении передвинул к здоровому левому.Он просмотрел часть пленки без звука.— Кто это? — спросил он.— Это Мастер Синанджу. Он вернулся в селение. И привез с собой американского агента, которого обучил искусству Синанджу. Они сами обо этом рассказали. Они американские наемные убийцы. На пленке все это есть.У полковника Дитко словно камень с плеч свалился.— Значит, ты справился!— Теперь вы помогите мне!— Ну, идем. Надо убраться отсюда до рассвета!— Вы должны мне помочь! У меня ноги не работают.— А что с ними такое?— Этот тип по имени Римо, американский ученик Мастера Синанджу, что-то такое сделал, что я больше не чувствую ног. Но вы ведь можете меня перенести!Полковник Дитко вынул из видеокамеры отснятую пленку.— Я не могу нести и то и другое.— Но не можете же вы меня здесь бросить! Они уготовили мне страшную смерть!— Зато я буду милосерден. Ты ничего не почувствуешь.С этими словами Дитко вложил пистолет в рот Сэмми и спустил курок.Звук выстрела потонул в глубине гортани Сэмми Ки. Вместе с пулей.Голова Сэмми жутко, словно в замедленной съемке, разлетелась на несколько частей, как расколовшийся арбуз.Полковник Дитко вытер забрызганную кровью руку о рубаху Сэмми Ки.— Прощай, Сэмми Ки, — сказал он. — Я буду вспоминать тебя, когда получу теплое и непыльное местечко в Москве.И Виктор Дитко скользнул обратно в ночь. Он был уверен, что на этот раз преодолеет невидимую стену гораздо легче. * * * С первыми лучами холодного ноябрьского солнца к Чиуну явился хранитель Пульян.— Пленный мертв, — доложил он.— Страх гнева Синанджу сильнее желания жить, — мудро прокомментировал Чиун.— У него не голова, а каша.— Это мать, — предположил Чиун. — Ее нельзя винить за жажду мести.— Да нет, камнем так голову не разбить, — стоял на своем Пульян.— Тогда чем ты это объясняешь?— Он убит из оружия западного производства, — сказал Пульян. — Из пистолета.— Кто осмелился осквернить святыню Синанджу жалким орудием для метания пулек? — вознегодовал Чиун.Вместо ответа Пульян еще ниже склонил голову.— Ты еще что-то хочешь сказать?— Прости меня, Мастер Синанджу, ибо я совершил страшный проступок.— Как я могу простить тебя, если не понимаю, о чем идет речь?— Этот американец уже был здесь однажды. Неделю назад. Он о многом расспрашивал, и я, будучи горд за свое селение, поведал ему немало историй о величии Синанджу.— Реклама обычно себя оправдывает, — сказал Чиун. — В этом нет ничего дурного.— У американца с собой был аппарат — тот же самый, что и вчера. Когда я говорил, он держал его нацеленным на меня.— Принести его сюда.Когда Пульян вернулся с видеокамерой, Мастер Синанджу брезгливо взял ее в руки, как если бы это был нечистый идол.— Вместилище слов и образов отсутствует, — заметил Чиун. — Вчера оно было здесь.— Да, Мастер Синанджу.Чиун опустил взор и призадумался. Неделю назад этот человек записал на пленку разглагольствования хранителя Пульяна. Сейчас он вернулся, чтобы доснять что-то еще. Но на этот раз он заснял Мастера Синанджу и его ученика, ибо теперь Чиун не сомневался, что вчерашний танцор в маске дракона на празднике был не кто иной, как Сэмми Ки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57