Группа человек из двадцати сидела на земле, многие – спиной к сцене, а в центре – пожилой азиат в шафрановом кимоно. Сложив на груди руки, он что-то говорил, судя по движениям его рта. Возле азиата Нильсон увидел американца – моложавого спортивного на вид мужчину, который оглядывался по сторонам, словно подсчитывая количество собравшихся на концерт.
Нильсон почувствовал, как от волнения у него по спине побежали мурашки. Инстинкт подсказывал ему, кто они. Тот самый азиат с неким Римо, убившие Ласу. Им и быть первыми. А потом уже – Викки Стоунер за полтора миллиона долларов. Это тоже было важно, потому что, если контракт не будет выполнен, смерть Ласы окажется бессмысленной.
Поставив чемоданчик на перила, сколоченные из брусьев, Нильсон открыл его и внимательно проверил револьвер, не вынимая его из чемоданчика.
Внизу, в тихом оазисе среди шума, смятения и хаоса, царившего на поле, восседал и вещал Чиун. И ничто не ускользало от его взгляда.
– Главный секрет заключается в том, чтобы видеть, – говорил он, – а не просто смотреть. Один посмотрит на другого и ничего не увидит. А другой человек не только посмотрит, но и увидит. Он увидит, например, что человек не моргает. Кажется, ерунда, но это – кое-что. Что с тою, что человек не моргает? Он не моргает, потому что он научился не моргать, и полезно знать, что он этому научился, потому что это помогает тебе понять, что он за человек.
Под его высокий дрожащий голос Римо продолжал оглядывать толпу в поисках Нильсона. До него дошли отдельные слова и фразы. «Человек, который не моргает… опасен… нужно не просто смотреть, а видеть».
Чиун хотел ему что-то сообщить. Что? Он взглянул на Чиуна, и их глаза встретились. Подняв голову, Чиун повел его в сторону сцены. Римо увидел стоявшего на лестнице мужчину, который смотрел в направлении Чиуна. Римо уже встречал этого человека, когда столкнулся с ним в вестибюле питтсбургского театра.
Гуннар Нильсон объявился здесь, чтобы убить Викки Стоунер. Но почему же он тогда не смотрит на только что приземлившийся за сценой вертолет? Викки появится оттуда. Она окажется беззащитна.
Римо легко поднялся на ноги.
– Я пойду, папочка. Ты – со мной?
– Я побуду здесь, чтобы доставить удовольствие нашему другу.
– Будь осторожен.
– Да, доктор Смит, – ответил Чиун с едва заметной улыбкой на губах.
Римо стал бочком пробираться сквозь толпу, которая была уже на ногах, пытаясь смешаться с массой народа. Двинувшись налево, он затем свернул направо, к нейтральной полосе с противоположного от Нильсона края сцены. Приблизившись к пятнадцатифутовой полоске травы, Римо увидел Мэггота, «Дэд Мит Лайс» и Викки Стоунер, стоящих на площадке под сценой. Там присутствовал и какой-то агрегат, в котором Римо узнал нечто вроде лифта.
Римо пересек полоску травы, отделявшую зрителей, от сцены. Большинство охранников стояли спиной к аудитории, глядя на Мэггота и тем самым нарушая первую заповедь телохранителей.
Из-за сцены Римо теперь не было видно Нильсона. Подойдя сзади к одному из охранников, Римо взял его рукой за шею. Если кто-то и смотрел на них, то это выглядело, словно один по-приятельски положил другому руку на плечо. Наблюдавшим не была заметна маленькая деталь: пальцы Римо, погрузившись в мышцы толстой шеи охранника, тихо перекрыли главную артерию, обеспечивающую приток крови к мозгу.
Через три секунды страж обмяк. Прислонив его к дереву, Римо направился к подъемнику под сценой.
Стоявший на лестнице по другую сторону сцены Гуннар Нильсон вынул из медицинского чемоданчика пистолет и лег на пол лестничной площадки. За досками его не было заметно, ему же открывался превосходный вид на собравшуюся толпу. Нильсон просунул дуло револьвера между досок и навел его на Чиуна, который безмятежно сидел, продолжая вещать что-то собравшейся вокруг него молодежи.
А куда же делся этот белый? Этот Римо? Нильсон посмотрел в щелку налево, направо, но так его и не увидел. Ладно, не важно. Далеко не уйдет. А первым будет азиат.
Он навел дуло револьвера Чиуну в лоб, пока примеряясь. Но лоб вдруг сместился. Он оказался левее. Сдвинув дуло пистолета влево, Нильсон вновь прицелился в лоб. Но лоб вновь сместился. Он оказался ниже прицела. Как это могло случиться? Азиат ведь не двигался с места. В этом Нильсон был абсолютно уверен. И тем не менее он все время уходил из-под прицела.
Это напомнило ему о чем-то, связанном с давним прошлым его семейства. Но что это было? Какое-то изречение… Он рылся в памяти, но никак не мог найти ответ. Что же это было за высказывание?
Тут думать стало невозможно: динамики разразились таким громогласием, словно сам Господь возглашал наступление Страшного суда.
– Друзья! – ревели динамики. – Люди! Слушайте все. Перед вами Мэггот и «Дэд Мит Лайс»! Последние шесть слов прозвучали таким истошным воплем, что его могли услышать в Латинской Америке.
Держа револьвер у бедра, Гуннар встал на ноги. Сцена была окутана клубами дыма; Гуннару был виден источник – висевшие под сценой дымовые шашки. Дым заволакивал сцену тяжелыми красными, желтыми, зелеными и фиолетовыми облаками, плавно клубящимися в неподвижном летнем воздухе. Гуннар услышал, как заработал мотор. Находившийся под сценой лифт пошел наверх. Нильсон продолжал следить за сценой.
Новый звук. Гигантская вытяжка начала высасывать дым. Сцена очистилась, и там оказались Мэггот и трое «Лайс». Позади них стояла Викки Стоунер. «И все-таки она будет последней», – подумал Гуннар.
Девушка отошла в глубь сцены, а Мэггот и «Дэд Мит Лайс» оглушительными аккордами начали первую композицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47