Со сцены по-прежнему неслось что-то про мать, кровать и черепаху. Та-ра-ра-ра!
– Они не остановились! – крикнул кто-то. – Они продолжают играть!
– Вперед, «Дэд Мит Лайс»! Да здравствует «Дэд Мит Лайс»! – проорал Мэггот, что было встречено радостными воплями, заглушившими стоны попавших под башню.
– Царствуй вечно, «Дэд Мит Лайс»! – визжала Викки Стоунер.
Римо схватил ее за шиворот и поволок с поля за ворота, где уже никто не собирал деньги за вход.
– Убери лапы, свинья! – верещала Викки Стоунер, но Римо не отпускал ее. – Отвяжись от меня! – вопила Викки, пока не увидела, куда ее ведут. Они приближались к мотелю, где находился «кто-то».
– Он хочет меня, а? – спросила она, часто дыша. – Это он послал за мной, да? Он послал за мной. Кто он? Не можешь сказать, да? А, у тебя есть ключ. Ключ от его номера. У тебя есть ключ от ЕГО номера!
Римо уже не нужно было держать ее за шиворот. Викки Стоунер подпрыгивала от возбуждения.
– А я подумала, что ты решил меня прикончить, – сказала она. – Я же не знала. Я поимела Нелза Борсона. Знаешь Нелза Борсона? Так вот, его. Было так клево. А потом всю «Гинденбургскую семерку». Прямо в аэропорту. Они ждали самолет. Я поимела их всех!
Римо открыл дверь, и когда Викки Стоунер увидела тщедушного, но величественного корейца в темно-синем кимоно, сидевшего на циновке и медитировавшего, у нее вырвался тихий стон радости.
Римо закрыл дверь.
– О, какой кайф, какой кайф, слава тебе, вечная слава! – воскликнула она, опускаясь перед Чиуном на колени.
Чиун позволил себе величаво заметить чье-то присутствие. Пораженная надменным величием его движений, Викки Стоунер уткнулась лбом в циновку.
– Поучиться бы тебе у молодежи твоей страны, – сказал Чиун Римо.
– Ты еще не знаешь, чего она хочет.
– Ты – просто улет, – выдохнула Викки.
– Эта малышка понимает больше тебя, Римо.
– Славься вовеки! – не унималась Викки.
– И она отдает мне должное.
– Кто ты? – промолвила Викки
– Мастер Синанджу.
– Я балдею, Синанджу! Улет!
– Видишь, Римо?
– Она понятия не имеет, о чем ты говоришь, папочка. Она и слыхом не слыхивала о Синанджу. Вообще о Синанджу на Земле знает от силы с полдюжины человек, да и те помалкивают.
– Бриллианты не менее ценны оттого, что они есть не у каждого, – сказал Чиун.
– Спокойной ночи, – сказал Римо и отправился в ванную, чтобы найти вату и заткнуть уши, хотя и знал заранее, что это не поможет: от рева Мэггота и «Дэд Мит Лайс» дрожали стены и пол мотеля.
А снаружи, в своем «континентале», сидел Уилли-Бомба Бомбелла – разочарованный гений, чьи надежды рухнули, мастер, чье детище оказалось уничтоженным судьбой-злодейкой. Башня упала как надо. Как замечательно она падала! Как красиво! И вдруг из толпы выныривает эта рыжая большеротая девка с похожим на гомика типом с широкими запястьями. Жива и невредима! У Уилли отняли миллион долларов. Этот тип украл кусок хлеба у детей Уилли, вытащил эти деньги у Уилли из-под подушки, залез к Уилли в дом и опустошил его карманы!
Уилли должен расквитаться, несмотря на то, что мотель представлял собой ничтожную постройку, стены которой едва ли можно было назвать стенами, и держится-то все на штукатурке. Просто не с чем работать – это тебе не кирпич и даже не дерево. С деревом работать хорошо. Если все правильно сделать, от него разлетаются щепки, как осколки ручной гранаты. А этот мотель? Пустое место. Все равно что чистое поле взрывать. Эта мысль навела гений Уилли-Бомбы на размышления.
Предположим, мотель – это поле, а комнаты – гигантские норки сусликов, до которых ему и надо добраться. Может быть сочетание ударной волны с осколками? Тогда он, возможно, прикончит девчонку. И получит миллион.
Уилли открыл багажник своей машины и стал соединять провода, смешивать химикаты, собирая какое-то хитрое устройство. Он насвистывал мелодию «Работай и посвистывай»
Краем глаза он заметил, как открылась дверь номера, где остановился вор. Белая полоска света упала на стоянку машин перед мотелем. Он увидел, как из двери вышел сам вор – тот самый парень с широкими запястьями, который спас рыжую. И этот тип имел наглость подойти прямо к Уилли.
Уилли выпрямился. Он был выше этого малыша почти на шесть дюймов и весил фунтов на сто больше.
– Чего надо? – спросил Уилли тоном, от которого у тех, к кому он обращался, непроизвольно опустошался либо желудок, либо мочевой пузырь.
– Хочу тебя помучить, – спокойно ответил Римо.
– Чего ты там сказал?
– Я буду крошить тебя на мелкие кусочки до тех пор, пока ты не станешь умолять, чтобы я тебя прикончил. Что ты здесь делаешь?
Поскольку Уилли не собирался просто так отпускать этого нахального придурка, он решил рассказать о своих планах.
– Я хочу превратить в отбросы тебя, эту шлюшку и узкоглазого старикашку.
– Правда? – искренне заинтересовался Римо. – И как же это ты собираешься сделать?
И Уилли рассказал о своих трудностях из-за конструкции мотеля, о своей идее «чистого поля» и о том, как вслед за ударной волной, по его замыслу, последуют еще три взрыва, которые превратят обломки мотеля в смертоносные снаряды.
– Довольно рискованно, – заметил Римо. – Часовые механизмы должны быть отрегулированы с точностью до секунды.
– То-то и оно, что их нет. На часовые механизмы нет надежды. Взрывы произойдут от толчков, вызванных другими взрывами, вроде цепной реакции.
– Замечательно, – согласился Римо.
– Жаль, что ты уже этого не почувствуешь, ворюга, – с этими словами Уилли огрел – точнее, ему казалось, что огрел Римо по голове здоровенным кулачищем правой руки, но с ней вдруг произошла странная вещь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47