— Для Ма Ли.— А-а, — протянул Чиун, нынешний Мастер Синанджу, боевого искусства, и правитель одноименной деревни. — Значит, готовишь свадебный подарок?— Вот именно. Дай-ка мне вон ту доску.— Что-что?— Дай мне доску.— Дай мне доску что?— Что?— Когда Мастера Синанджу просят об одолжении, обычно принято говорить “пожалуйста”, — сладким голосом протянул Чиун.— Ладно, — нетерпеливо проговорил Римо, — я и сам возьму.Пол практически был готов, далее следовали стены, но самым трудным будет, пожалуй, крыша. В юности Римо плохо давалось плотницкое дело, но тут он хоть усвоил азы. Однако, насколько ему было известно, ни одна средняя школа в Америке не могла похвастаться курсом, как класть кровлю. Хорошо бы Чиун смог помочь.— У Ма Ли уже есть дом, — после недолгого молчания заметил Чиун.— Он слишком далеко от деревни. Она больше не будет изгоем. Она — будущая жена следующего Мастера Синанджу.— Не будем забегать вперед. Сейчас я Мастер Синанджу. И пока я буду им оставаться, ни о каком другом Мастере не может быть и речи. Почему бы тебе не построить дом Ма Ли поближе к моему дому?— Право на личную жизнь, — ответил Римо, осматривая полый стебель бамбука. Поставив несколько таких стеблей в ряд, он быстрым движением руки снес им верхушки, выровняв таким образом по длине.— А не будет ли это жестоко по отношению к ней, Римо?— В каком смысле? — поинтересовался Римо и одним ударом расколол первый стебель на две равные половины.— Ей придется слишком далеко ходить, чтобы разбудить тебя утром.Рука Римо замерла в воздухе.— О чем ты говоришь?— Ты еще не женат, а уже недостойно обращаешься с будущей женой.— Разве строительство дома для нее можно считать недостойным обращением?— Дело не в доме, а в месте, где он стоит.— Где же он должен стоять?— Рядом с домом моих предков.Только тут до Римо дошел смысл его слов.— Ясно, — произнес он. — Папочка, давай присядем.— Хорошая мысль, — согласился Чиун, устраиваясь на валуне.Римо примостился в ногах единственного отца, которого он знал, и сложил руки на коленях.— Так ты расстроился, что я строю дом слишком далеко от тебя? — спросил Римо.— С восточной стороны там достаточно места.— Если называть простором двенадцать квадратных футов.— В Синанджу не принято сидеть дома целыми днями, как у вас в Америке.Римо посмотрел поверх скалистой гряды, носившей название “Рог Гостеприимства”, окидывая взором серую гладь Западно-Корейского залива. Где-то за линией горизонта лежала Америка. Там осталась жизнь, к которой он привык. Она была еще свежа в его памяти, но он отогнал от себя воспоминания. Теперь его дом здесь, в Синанджу.— Но если я построю дом с восточной стороны, то закрою тебе солнце. Я ведь знаю, как ты любишь, чтобы утром солнце заглядывало в твое окно. Я ни за что не соглашусь ради собственного удовольствия лишить тебя этой радости.Чиун кивнул, и белые волоски бороды подлетели вверх. В его ореховых глазах мелькнул огонек, свидетельствующий, что он доволен рассуждениями ученика.— Римо, это очень благородно с твоей стороны.— Спасибо.— Но ты должен подумать о своей невесте. Холодным утром ей придется каждый раз проделывать такой долгий путь до твоей постели.— Папочка... — начал Римо, пытаясь подобрать слова, чтобы наилучшим образом выразить то, что хотел сказать.— Да?— Ее постель будет и моей постелью. Мы же будем муж и жена, разве ты забыл?— Все верно, — подтвердил Чиун, поднимая вверх палец с длинным ногтем. — Именно это я и хочу сказать: она всегда должна быть рядом с тобой.— Слава Богу, — с облегчением произнес Римо.— Конечно, — согласился Чиун, полагая, что Римо наконец понял, что он имеет в виду.Иногда Римо так медленно соображает! Что поделаешь, белый человек есть белый человек. Его так и не удастся перевоспитать до конца, но лет через двадцать-тридцать он станет в большей степени корейцем, чем сейчас. Особенно если будет чаще бывать на солнце.— Так в чем же дело? — спросил Римо.— В доме. Он тебе совсем ни к чему. Римо нахмурился.Это насторожило Чиуна: возможно, парень не понял, о чем идет речь.— Я сейчас все объясню, — сказал Мастер Синанджу. — Место Ма Ли — возле тебя. Так?— Так.— Отлично. Ты сам это только что признал. А твое место — рядом со мной, верно?— Ты Мастер Синанджу, я твой ученик. Чиун встал и радостно захлопал в ладоши.— Отлично! Значит, мы обо всем договорились.— О чем договорились? — спросил Римо, тоже вставая.— После свадьбы Ма Ли переедет к нам. А теперь давай я помогу тебе разобрать это никчемное сооружение.— Нет уж, папочка, так не пойдет. От удивления на пергаментном лице корейца появились глубокие морщины.— Что?! Ты не хочешь Ма Ли? Прекраснейшей и добрейшей Ма Ли, благородно закрывшей глаза на твою безобразно белую кожу и безродное происхождение, Ма Ли, согласившейся стать твоей женой? Ты не желаешь, чтобы она жила с тобой после свадьбы? Это что, какой-то американский обычай, о котором ты мне прежде не рассказывал?— Вовсе нет, папочка.— Нет?— В мои планы не входило, чтобы Ма Ли переехала к нам.— А как же?— Я сам собирался переехать к ней.— К ней?! — возопил Чиун. — То есть ты хотел съехать? Уйти из дома моих предков?!От пережитого потрясения морщины на лице корейца разгладились.— Честно говоря, мне и в голову не приходило, что можно поступить как-то иначе, — признался Римо.— А я не думал, что тебе придет в голову действовать иначе, чем по законам Синанджу! — перебил его Чиун.— Мне казалось, что тебе самому нужно право на личную жизнь. Думал, ты поймешь...— В Корее семьи держатся вместе, — оборвал Чиун, — а не разъезжаются, как у вас в Америке. В Америке молодых женят или выдают замуж, а потом живут в сотнях милей от них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75