Правда, я не знаю, какая тут мода, но думаю, что умело приложенную руку и несколько ракушек вряд ли сочтут достаточным одеянием.— Я готова вернуться, — тихо сказала Ким. Зубы ее стучали, а гладкая кожа покрылась мурашками.Обняв ее за дрожащие плечи, Римо повел Ким по темному пустынному берегу. В доме горел свет. Чиун, скрестив ноги, сидел на полу, всецело поглощенный чтением одного из своих свитков. Когда Римо ввел Ким через распахнутые створчатые двери, Чиун поднял глаза и произнес:— Обычно я предпочитаю, чтобы люди приходили ко мне в одетом виде. Особенно белые.— Мы были в одной из пещер у самого берега, — пояснил Римо. — Там нас захватил прилив и отрезал выход. Пришлось немного поплавать.Чиун покачал головой.— Я слышал, что эти пещеры очень коварны. Там утонуло много людей, из тех, которые не удосужились обратить достаточного внимания на то, что их окружает. Самые пустые предметы так легко сбивают с толку.Он прижал ладонь к своей узкой груди.— Я не осуждаю, ты же понимаешь. Я никогда не осуждаю. Одна из моих подлинно выдающихся заслуг состоит в том, что, как бы глуп ты ни был, я никогда не стану тебе об этом говорить.— Вот и продолжай молчать об этом, — поддержал его Римо. — А мне тут надо кое-чем заняться.Он проскользнул в ванную и вернулся оттуда с полотенцем, обернутым вокруг бедер и с пушистым махровым белым халатом в руках. На его кармане красовалась эмблема совместного владения, и был он всего лишь размеров на пять больше, чем требовалось для Римо. Управляющий прислал его после того, как Римо столь неожиданно занялся переустройством рощи алоэ. Ким вышла из-за тонкого кисейного занавеса, за которым укрывала свою наготу, и скользнула в халат. Это выглядело так, будто она закуталась в палатку, но Римо подумал, что каким-то образом даже в этом одеянии она умудряется выглядеть потрясающе.Чиун все еще продолжал рассказывать, как он никогда не осуждает глупого Римо за его глупость, за глупые поступки и уж совершенно глупый образ жизни.— Чиун, это Ким Кайли.— Очень приятно познакомиться, — произнесла Ким и одарила Чиуна одной из тех мегаваттных улыбок, что буквально заставляли таять сердца кинозрителей во всем мире.— Разумеется, со мной приятно познакомиться, — заметил Чиун по-корейски.Он склонил голову на минимально возможную долю дюйма. В Синанджу обычно так давали понять, что заметили присутствие прокаженных, сборщиков налогов и торговцев лежалой рыбой. Таким образом отмечалось их присутствие, но никоим образом не признавалось их существования. Прелестная и утонченная черта этикета Синанджу, которая не ускользнула от внимания Римо.Римо откашлялся.— Я подумал, что у нас много свободного места, и Ким могла бы пожить тут несколько дней. Ты едва заметишь ее присутствие.— Я замечу ее присутствие. И, что более важно, его заметишь ты, — сказал Чиун, покачивая головой. — Это очень нехорошо. Мы не можем позволить ей остаться тут.— А мы как раз только что говорили о твоем всем известном великодушии, — заметил Римо.— Вот каковы печальные последствия великодушия, — заметил Чиун. — Каждый так и норовит воспользоваться твоей добротой. Даешь всем понемножку то тут, то там, и вдруг обнаруживаешь, что у тебя самого ничего не осталось, и ты оказываешься выкинутым на улицу в потрепанной одежде и с нищенской сумой.— Ким из Голливуда, — пояснил Римо. — Она кинозвезда.Чиун с явно возросшим интересом посмотрел на Ким.— Вы когда-нибудь участвовали в “Пока Земля вертится”? — спросил он.— У и! Это же мыльная опера? Нет, я никогда не играла в мыльных операх.Чиун поджал губы, выражая отвращение по отношению к ее отвращению.— Вы знакомы с Барбарой Стрейзанд? — снова спросил он, назвав имя своей самой любимой американки.— Нет. Не так чтобы очень.— Вы знаете Читу Чинг? — продолжал допрос Чиун, интересуясь своей любимой телезвездой.— Нет, — снова ответила Ким.— А Реда Рекса вы знаете? — на этот раз Чиун назвал свою любимую звезду из мыльных опер.— Конечно, — откликнулась Ким. — Он педераст.Тут Чиун заговорил по-корейски:— Римо, сделай так, чтобы этой самозванки тут не было.И снова погрузился в свои свитки. Римо сказал:— Ким, будет лучше, если я сниму тебе отдельный номер.— Я бы предпочла остаться с тобой.Римо пожал плечами.— Прости, но Чиун полагает, что это не самая хорошая мысль.— А ты всегда делаешь то, что он говорит?— Почти всегда.— Почему?— Потому что почти всегда он прав.— Я еще никогда не слышала, чтобы прислуга оказывалась права, — заметила Ким Кайли.— Чиун не слуга.— Вот как? А я-то думала... Сейчас все на побережье с ума сходят по китайцам-дворецким. Они так усердно работают, и нанять их можно обычно за самую малую плату. А кроме того, они и в самом деле очень живописны и сообразительны, неслышно так расхаживают по дому, точно маленькие желтые гномы. Как ты думаешь, твой приятель не заинтересован в работе по дому?— Нет, — усмехнулся Римо. — Не думаю.Он представил себе, как Чиун пылесосит ковры, выносит мусор и проходит с подносом, уставленным канапе, на коктейль-вечере. Это казалось совершенно невероятным, а когда Римо снова глянул на Чиуна, старый кореец одними губами произнес: “Вон. Забери ее отсюда”.— Лучше разузнаю насчет твоей комнаты, — сказал Римо.Он нажал на звонок, вмонтированный в стену. Прошло меньше минуты, и три человека в белой одежде с красными шарфами вокруг пояса показались в дверях. Они выглядели очень взволнованными, потому что и в самом деле были взволнованы. Они ждали Римо раньше.— Вы звонили, сэр? — хором спросили все трое.— Верно. Мне нужна комната для мисс Кайли.— Комната, сэр?— Да, комната.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53