И когда будет написана история расцвета «третьего мира», ваши имена засияют в ряду имен великих творцов истории.Тираду эту она произнесла не слишком уверенно, и Римо сразу же понял, почему. Это были чужие слова, которые она выучила наизусть и теперь с важным видом повторяла.– У меня вопрос, – спросила одна из сидевших на полу. Это была тощая девица с выступающими вперед зубами, в несуразном белом свитере.– В соответствии с новым порядком вопросы разрешаются, – сказала Джоан.– Почему речь идет о Тетерборо? – спросила девица. – Почему не аэропорт Кеннеди или Ла Гардия?– Потому что прежде, чем побежать, мы идем. Потому что мы должны продемонстрировать свою силу. Потому что так приказано, – ответила Джоан.– Но почему?– Потому! – крикнула Джоан. – Вот почему. Вопрос непродуктивный. Либо вы беретесь выполнять свою задачу, либо нет. Я не люблю вопросов. Наши лидеры не любят вопросов. Всю жизнь мне задают вопросы. Я больше не намерена на них отвечать, потому что то, что правильно – правильно, независимо от того, понимаете вы или нет. – Она со злостью топнула ногой.– Она права, – сказал кто-то из присутствующих. – Вопросы непродуктивны, – тем самым давая понять, что он на стороне Джоан, а не девицы с выступающими вперед зубами.– Конечно непродуктивны, – поддержал его другой.– Долой непродуктивность! – выкрикнул третий.Джоан Хэкер просияла.– Теперь, когда все согласны, – она сделала ударение на слове «все», – давайте направим всю нашу революционную энергию на выполнение своего долга в борьбе против фашизма.Все закивали и стали подниматься. Римо отпрянул от дверного проема.В комнате началась толчея, все разом о чем-то говорили. Убедившись, что из комнаты нет второго выхода, Римо спустился вниз по лестнице.Вернувшись в зал, Римо заметил, что Чиун наблюдает за ним в зеркало. Чиун тут же приник к дырочке в стекле и, когда Римо подошел к столику, принялся судорожно втягивать в себя уличный воздух.Римо, знавший, что Чиун может целый год просидеть без воздуха в бочке с солеными огурцами, сказал:– Знаешь, чем ты дышишь? Пиццей, сырыми моллюсками и пахлавой.Чиун отодвинулся от окна.– Пахлавой? – переспросил он.– Ну да. Готовится паста из тертого миндаля и фиников. Потом берется большая миска меда, немного сахара и…– Ну довольно, – сказал Чиун. – Лучше я подышу здешним воздухом.Римо поднял глаза и увидел группу молодых людей, расходившихся после собрания. Он подвинулся на краешек скамейки, приготовясь встать, как только увидит Джоан. Она вышла последней спустя минуты три. Римо вскочил и задержал ее в дверях.– Ты арестована, – прошептал он ей на ухо и улыбнулся, когда она, вздрогнув, обернулась и узнала его.– А, это ты? – сказала она. – Что ты здесь делаешь?– Выполняю спецзадание библиотеки Пэттон-колледжа.Она хихикнула.– Я здорово потрудилась над книжками, правда?– Да. Если откажешься выпить со мной, я тебя арестую.– Хорошо, – сказала она, снова превратившись в революционного лидера. – Но только потому, что я этого хочу. Я должна кое-что сказать тебе, но не могу вспомнить, что именно.Он подвел ее к столу и представил Чиуну, который обернулся и кисло улыбнулся ей.– Извините, что не встаю, – сказал он. – Но у меня нет сил. Ничего, что я снова нарушаю этикет, Римо?Джоан грациозно кивнула старику и на мгновенье задумалась, что делает здесь Римо с этим представителем «третьего мира» и кто Чиун – китаец или вьетнамец, но тут же выбросила из головы эти вопросы как недостойные революционного лидера.– Что ты пьешь? – спросила Джоан Римо.– «Сингапур слинг», – ответил Римо. – Последняя новинка среди оздоровительных напитков. Хочешь попробовать?– Да, если только он не очень сладкий. У меня ужасно болит зуб.Римо подозвал официантку, жестом велел принести по второму стакану им с Чиуном, потом сказал:– Принесите еще один «Сингапур слинг» для мадам Чянь. Только не слишком сладкий.– Ты по-прежнему уверен в себе, не так ли? – спросила Джоан Хэкер, коснувшись грудью края стола.– Не более, чем это необходимо. Ты уже выбрала мишени?– Мишени?– Мишени. Мосты, которые собираешься взорвать. Разве не ради этого ты сбежала из школы? Не ради того, чтобы взрывать мосты? Парализовать Нью-Йорк. Отрезать его от всей остальной страны. А затем возглавить революционную борьбу «третьего мира».– Если бы нас не связывали определенные отношения, – сказала она, – я бы подумала, что ты язвишь. Хотя в принципе эта идея мне нравится.– Дарю ее тебе, – сказал Римо. – И даже не потребую за это благодарности. Но тебе придется выполнить одну мою просьбу.– Какую?– Не трогай Бруклинский мост.– Почему? – спросила она подозрительно. Если и стоило взрывать какие-нибудь мосты вокруг Нью-Йорка, то в первую очередь Бруклинский.– Потому что Харт Крейн посвятил ему великолепное стихотворение, и, кроме того, одному весьма достойному человеку требуется попасть в Бруклин.– Совершенно верно, – сказал Чиун, отодвинувшись от дырки в окне.– Хорошо, – сказала Джоан. – Мост ваш. – Про себя она поклялась, что Бруклинский мост взлетит на воздух первым, несмотря на ее особые отношения с Римо.– Могу я собирать плату за проезд по своему мосту? – сказал Римо, когда официантка поставила перед ними напитки.– В новом мире, который мы построим, плата будет упразднена, – сказала Джоан. – Мосты будут принадлежать всем.– Веская причина, чтобы их взрывать, – сказал Римо. Он поднял стакан и осушил его. – Будь здорова!Джоан отпила из своего бокала.– Фи, – поморщилась она, – чересчур сладко.– Это легко исправить, – сказал Римо. – Увидишь. – Он подал знак официантке, чтобы она принесла новую порцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43