Ведь мы мусульмане.
— Мы готовы умереть.
— Да, умереть вы готовы, — согласился Глухой Мулла. — А вот готовы ли вы победить?
— Да, да!
— Прекрасно. Ибо тогда вам предстоит сделать следующий шаг.
— Какой же? — поинтересовался Гамаль.
Резким взмахом слуховой трубки Глухой Мулла погасил свечу, и силуэт его скрылся за занавесом.
Зажегся свет. После кромешной тьмы он казался нестерпимо ярким. Юсеф опустил взгляд и с удивлением обнаружил у своих скрещенных ног ручку и стопку бумаги.
— А это зачем? — удивился он.
— Для того чтобы сделать следующий шаг, ты должен сдать экзамен.
Юсеф взял в руки листок бумаги и, прочитав страницу, нахмурился.
— Я понимаю, что здесь написано, но вопросы очень трудные.
— Да, — отозвался кто-то. — Это потруднее, чем сдать экзамен на получение гражданства. Нужно запомнить наизусть массу безбожных понятий.
— Тем не менее, — произнес из-за занавеса мелодичный голос Глухого Муллы, — надо сделать все, что в ваших силах.
Юсеф поднял руку, однако, сообразив, что Глухой Мулла его не видит, произнес:
— У меня вопрос, святейший.
— Спрашивай.
— Можем ли мы жульничать?
— Да. Это разрешено Аллахом, который благословил наше предприятие.
Собравшиеся мусульмане довольно усмехнулись. Раз можно жульничать, то нечего и беспокоиться.
Только сейчас Гамаль впервые внимательно разглядел своих товарищей. В душе его шевельнулся страх: эти люди не походили ни на арабов, ни на персов. Кожа их была слишком белой. Даже египтянин при нормальном освещении производил странное впечатление, поскольку волосы у него отсвечивали рыжим, как у крестоносца. Двое присутствующих вообще отличались совершенно черной кожей — не кофейного оттенка, как у ливийцев, а иссиня-черной, как у жителей экваториальной Африки.
Заметив, что на него тоже смотрят с подозрением, Юсеф выпалил:
— Я не еврей! Просто у меня такой нос. Я семит, как и многие из вас. Нос у меня семитский, а не еврейский. Это большая разница.
Итак, сейчас все пытались сдать экзамен. Хотя правоверные жульничали как только могли, ни один из них испытания не выдержал.
— Мы провалились? — спросил египтянин с огненно-красными волосами.
— Нет, — ответил Глухой Мулла. — Поскольку настоящий экзамен вы станете сдавать только генералам армии неверных, куда должны будете проникнуть.
— Что за армия такая?
— Самая страшная из всех в этой гнусной стране.
— Видимо, морская пехота, — протянул Юсеф. — Морских пехотинцев боятся больше всего.
— Их в пух и прах разгромили в Ливане, — напомнил Глухой Мулла.
— Значит, флот, — раздался чей-то голос. — В составе флота есть бригада «морских котиков»; они, как рыбы, плавают под водой и могут внезапно появиться из морской пучины, чтобы творить дьявольские, противные исламу дела.
— Вы не будете служить в морском спецназе, — нараспев произнес Глухой Мулла.
— Тогда где же? — громко спросил кто-то.
— Мы не можем служить в армии, ибо все знают, что в армии служат одни свиньи, — сказал другой.
— В какой армии, о имам? — взмолился третий.
И тогда им принесли форму.
Серую с голубым — серые брюки с голубым кантом вполне армейского вида по пошиву, и серый китель с эмблемой в виде головы орла на груди и плечах.
— Мы будем служить в авиации! — воскликнул Юсеф.
— Заткнись, еврей! — угрюмо бросил ему кто-то из соратников. — У Военно-Воздушных Сил другая форма.
— Да нет, форма голубого цвета с орлом. По всей видимости, нам предстоит проникнуть в Военно-Воздушные Силы.
— Еще раз говорю — у Военно-Воздушных Сил США не такая форма. Посмотри на эмблему. Какие там буквы?
— ПССШ, — медленно прочитал тот.
— Мы парашютисты! — воскликнул Гамаль. — Будем прыгать с самолетов и наносить удар по врагу в любой заданной точке! Слава Аллаху!
— У тебя все мозги в нос ушли, — со злостью выпалил Юсефу египтянин с огненно-красными волосами.
— Пусть Аллах изменит твое лицо! — с жаром отозвался Гамаль и бросился на обидчика.
Глухой Мулла резко хлопнул в ладоши.
— В святом месте не дерутся. Помните, что «ислам» означает «мир». Мы должны нести мир друг другу.
— А неверным смерть, — продолжил египтянин, едва удержавшись, чтобы не ударить Юсефа по верблюжьему носу.
— О парашютных войсках не может быть и речи, — изрек Глухой Мулла. — Ибо буквы ПССШ означают Почтовая служба Соединенных Штатов.
По комнате пробежал ропот. Правоверные переглянулись, на лицах отразилось недоумение.
— Мы будем почтальонами?
— Вы будете «Посланниками Мохаммеда», — встав, объявил Глухой Мулла. — Никого так не боятся и так не уважают. Надев эту форму, вы получите свободный доступ в святая святых страны неверных. Никто вас ни о чем не спросит, никто не остановит. Ибо для неверных почта священна. Вы поклянетесь в верности могущественному генеральному почтмейстеру, но на самом деле будете отвечать только перед имамом и Аллахом Всемилостивейшим и Милосердным, от которого исходит вся благодать.
— Я палестинец и не могу быть почтальоном, — возразил Юсеф. — В глазах Аллаха это бесчестье.
— Раз ты палестинец, то, должно быть, отважный боец?
— Да. Я убил много врагов.
— Скажи мне, о брат, кого ты боишься?
— Никого.
— Ты боишься израильтян?
— Нет! Я убивал их как собак.
— Если я помешу тебя в комнату с двумя дверьми, дам любое оружие, какое ты пожелаешь, и скажу, что ты можешь бежать только через один выход, то какую дверь ты выберешь? Ту, за которой стоит израильский солдат, или ту, за которой скрывается американский почтальон?
— А оба вооружены? — уточнил Гамаль.
— У обоих «узи».
Юсеф задумался.
— Если у обоих «узи», то лучше я убью израильтянина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78