Сноровка Юсефа в уничтожении израильтян привлекла к нему внимание организации «Хезболлах», по приказу которой он отправился в Ливан. Там, на берегах Нахр-аль-Мавт — реки Смерти — он на протяжении некоторого времени овладевал боевым искусством.
Замечательные были дни, полные кровавой борьбы! В любую секунду Юсеф готов был умереть. Он не страшился смерти. Наоборот, молил Всемилостивейшего Аллаха, чтобы тот ниспослал ему гибель в бою, ибо только тогда перед правоверным открываются врата рая.
Внезапно удача отвернулась от палестинцев. Организация освобождения Палестины продала «Хезболлах» и принялась обниматься с сионистским врагом. Оказалось, что Юсеф по-прежнему жив. Парень, похоже, был разочарован. Теперь он не просто хотел умереть — он страстно желал смерти.
— Смерть за веру автоматически обеспечивает пропуск в рай, — учили Юсефа. — В раю не нужно трудиться, там нет холода, нет боли. Все разгуливают в зеленых шелках и наслаждаются сочными фруктами, плодовые деревья в райских кущах — на каждом шагу, надо только руку протянуть.
— А как насчет женщин? — интересовался парень.
— В раю каждому счастливцу предоставляются семьдесят две девственницы, к которым не прикасался ни один мужчина или джинн. Они называются гурии и полностью принадлежат мученикам.
— Семьдесят две? — переспросил Юсеф, обрадовавшись такой перспективе.
С тех пор прошли годы. Нецелованные гурии по-прежнему ждали Юсефа в раю, а сам он, по-прежнему живой и здоровый, находился в лагере для интернированных ООП. И был здесь не внушающим страх Носом, а всего лишь Юсефом Гамалем, потерявшим надежду.
— Я никогда не смогу станцевать со своими гуриями, — пожаловался он как-то товарищу — борцу за свободу из «Хезболлах». — Потому что сгнию заживо в этом отвратительном месте.
— Я слышал, что в Афганистане открываются блестящие возможности, — откликнулся его приятель-палестинец.
— В Афганистане?
— Да. Безбожники русские наконец убрались оттуда. Сейчас там идет джихад.
Юсеф заметно повеселел.
— Священная война! Будем убивать проклятых евреев!
— В Афганистане нет евреев.
— Тогда что же там хорошего? — удивился Гамаль. — Черепами афганцев врата рая не открыть.
— Муллы и имамы говорят по-другому.
Юсеф энергично замотал головой:
— Нет, чтобы открыть врата рая, мне понадобится слишком много афганских черепов. Я не намерен всю жизнь приносить себя в жертву. Гурии вряд ли обрадуются, что я такой старый и дряхлый. Они ведь надеются на исполнение определенных мужских обязанностей с моей стороны.
— Если передумаешь, поговори с Муззамилем. Он без труда переправит тебя в Афганистан.
В конце концов Гамаля одолела скука, и он решил познакомиться с таинственным Муззамилем.
— Я интересуюсь Афганистаном, — объяснил Юсеф. — Как я понимаю, там есть неплохие перспективы стать мучеником.
Муззамили привлекал к себе внимание очень густой бородой и сверкающими глазами, которые немедленно сосредоточились на лице добровольца.
— Надо же, какой у тебя интересный нос!
— Спасибо, но как насчет Афганистана?
— Точь-в-точь как у еврея.
Услышав такое оскорбление, Юсеф Гамаль схватил обидчика за горло и попытался открутить ему голову.
Присутствующим едва удалось оттащить его от Муззамиля.
— Юсеф слишком горяч, прости его, о Муззамиль!
— Он палестинец, и этим все сказано, — отозвался тот, когда его темное, бородатое лицо восстановило прежний цвет. Голос Муззамиля звучал немного сдавленно, но в нем не чувствовалось ни гнева, ни страха.
— Иногда очень кстати, когда нос у тебя как у еврея, — бросил бородач просителю, который тут же разметал в стороны товарищей и вновь бросился на своего обидчика.
На сей раз Муззамиль оказался во всеоружии. Юсеф, который привык воевать с «Калашниковым» или РПГ в руках, никак не ожидал, что его выведет из строя обычный кулак. По правде говоря, Гамаль и не увидел того кулака, которым ему въехали в челюсть.
Когда Юсеф очухался, он увидел склонившегося над ним Муззамиля.
— Нос твой, к счастью, цел.
— Зато челюсть, кажется, разбита, — ошеломленно пробормотал Гамаль.
— Ничего, заживет. В будущем важен только твой сионистский нос.
— В Афганистане-то?
— Нет. Пусть туда едут дураки. А на тебя у меня другие виды.
В ту же ночь Юсеф покинул лагерь. Путешествуя на «лендровере», на лодке и на верблюде, он в конце концов прибыл в незнакомый город со множеством минаретов.
— Что за город такой, а?
— Тегеран.
— Я в Иране!
— Да.
— Ты перс?
— Да. Мое настоящее имя Абуф.
Юсеф Гамаль нахмурился. Конечно, персы поклоняются Аллаху, а их лидер, аятолла, — благочестивый мусульманин. Но все-таки они персы, а не арабы. А это совсем другое дело.
— В будущем тебе понадобится новое имя...
— Абу Гамалин, — быстро отозвался Юсеф.
— Неплохое имя для того, чтобы проводить теракты и подписывать коммюнике. А я говорю о кличке.
— Меня не будут звать так каждый день?
— Нет, кличка существует только для внутреннего пользования.
— Тогда мне все равно, — хмыкнул Гамаль.
— Ладно, — кивнул Абуф-перс и сообщил парню кличку: — Юсеф-еврей.
Единственное, что остановило Гамаля от того, чтобы тут же не перерезать горло презренному персу, было присутствие вооруженных «стражей исламской революции».
— Ты поедешь в Америку, — сообщил Абуф, когда Юсеф успокоился.
— Ни за что! В Америке не место для мусульманина.
— Примешь там американское гражданство...
— Никогда! Лучше уж сгореть в аду!
— Поступишь на работу и «заснешь», — невозмутимо продолжал перс.
— Это что, приказ для бойца?
— Работа позволит тебе обеспечить существование до тех самых пор, пока тебя не позовут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78