И пока толпа отобедавших не хлынула на шестой этаж, никто не обнаружил лежащего в луже крови охранника, и никто не знал, что здесь произошло преступление.
Однако достаточно было только заглянуть в зал судебного заседания, чтобы картина вмиг прояснилась. К тому времени, когда ФБР сориентировалось и здание оцепили, было уже поздно.
Человек без лица, но в уважаемой всеми форме спокойно покинул здание федеральных служб и растворился на улицах Оклахома-Сити. Никто даже и не думал его задерживать. А о том, чтобы разыскивать его, обращая внимание на большую кожаную сумку, и речи не было. Убийца оказался неуязвимым.
Ибо каждый понимал смысл его миссии. И хотя произошла трагедия, человека в форме нельзя останавливать.
Поскольку в дождь ли, в солнце ли, во время снежной бури или кровавой бани, но почта должна доставляться регулярно.
Глава 2
Его звали Римо, и он ничего не имел против японцев.
По этому поводу у него сложилось твердое мнение, которое он и выразил вслух.
— Я ничего не имею против японцев как народа или как расы.
— Так, значит, ты забыл Перл-Харбор? — раздался скрипучий голос.
— Бомбили-то давно, — ответил Римо.
— А как насчет острова Батаан?
— Какая разница! Это было в предыдущем поколении.
— Мертвые вопиют об отмщении. Как ты можешь!..
— Мир заключен пятьдесят лет назад. Мы больше не воюем, — резонно заметил Римо.
— Тогда зачем они послали сюда своих злобных самураев? — спросил мастер Синанджу.
Римо ничего не ответил. Мужчины сидели на круглом татами в комнате для медитирования и смотрели в окно.
Они собирались медитировать, но вместо этого почему-то горячо заспорили.
Впрочем, сейчас оба молчали, причем так долго, что Римо подумал, будто его оставили в покое. Но он, как обычно, ошибался.
— Спрашивается, почему я должен ждать? — внезапно взорвался Чиун. — Почему нельзя прямо сейчас разорвать японцев в клочья?
Римо не знал, что ответить, и потому промолчал.
Спустя какое-то время Чиун заговорил уже спокойнее:
— А как насчет отвратительных автомобилей, заполняющих улицы твоей любимой страны? Весь воздух, которым ты дышишь, наполнен зловонием!
— Если людям нравится водить японские машины, это их личное дело.
— Не ты ли называл их пожирателями риса?
— Машины — да, но не людей.
— Расист наоборот! — фыркнул старик.
— Я не расист.
— Раз в тебе нет ненависти к японцам, в то время как ты должен бы был их ненавидеть, следовательно, ты расист наоборот.
— У меня нет причин ненавидеть японцев, — уже с некоторым раздражением отозвался Римо.
Учитель гневно вскочил на ноги и потряс в воздухе кулаком.
— Отныне я вынужден скрывать свой позор. Разве подобной причины недостаточно?
Стараясь сохранять спокойствие, Римо тем не менее поднялся на ноги.
Полутораметровый Чиун по-прежнему яростно потрясал кулаком, похожим на желтую птичью лапу. Внезапно он разжал его; оказалось, что и ногти старика весьма напоминают когти хищной птицы. Длинные, изогнутые, они заканчивались сверкающими остриями, лишь правый указательный палец был прикрыт чехлом из императорского жадеита.
— Ничего, скоро отрастет, — постарался успокоить учителя Римо.
Рост ученика превышал сто восемьдесят сантиметров, и единственное, что роднило его с Чиуном, — это необычайная худоба. Старик выглядел лет на семьдесят, хотя ему перевалило уже за сто. Сморщенное лицо учителя напоминало карту Кореи, а глаза — коричневые плоды миндаля.
В отличие от Чиуна, миндалевидный разрез глаз у белокожего Римо был едва заметен, и то лишь под определенным углом. Тем не менее, Римо всегда отрицал сей факт: впрочем, сколько бы он ни вглядывался в зеркало, заметить ничего не мог. Выглядел Римо лет на двадцать-двадцать пять, а иногда — и на все сорок пять. На худом его лице отчетливо выделялись высокие скулы, привлекали внимание утонувшие в глубоких глазницах темно-карие глаза. Кроме необычайно широких запястий, он больше на вид ничем не отличался от самых обыкновенных людей.
На самом же деле он был необычным человеком, как и его учитель Чиун. Оба являлись мастерами Синанджу — боевого искусства, которое положило начало всем остальным восточным единоборствам. Тогда как карате, кунг-фу и ниндзюцу превратились в обычные спортивные дисциплины, Синанджу по-прежнему осталось искусством убийц. Еще со времен древнего Китая и древнеегипетских пирамид мастера Синанджу служили могущественнейшим владыкам мира, охраняя крепость их тронов. Сейчас же они тайно работали на Америку.
— Ты прекрасно знаешь, что в тебе есть благословенная корейская кровь, — изрек Чиун.
— И что же?
— Каждый кореец обязан ненавидеть японцев, которые угнетали их родину.
— Моя родина — Америка, — с нажимом произнес Римо.
— Только потому, что самый знаменитый из твоих предков — Коджонг — пустил корни на этой земле.
Ну что тут возражать? Действительно, в свое время в Америку прибыл предок Чиуна, изгнанник Коджонг, прямым потомком которого и был Римо. А это значит, что в жилах Римо течет корейская кровь. Таким образом, приобретала смысл историческая случайность — именно Римо был первым белым, которого американское правительство выбрало для того, чтобы тот, обучившись Синанджу, защищал Америку от ее многочисленных врагов.
— По сути своей — ты кореец, — продолжал учитель. — А каждый кореец пылает ненавистью к японским угнетателям.
— У меня нет ненависти к японцам, — буркнул Римо.
— Их сорная трава под названием кудзу до сих пор душит цветущий сад ваших южных провинций.
— У меня нет ненависти к японцам, — твердым тоном повторил Римо.
— Даже после ужасов Юмы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78