После того как пыль улеглась, все повторилась снова.
В разыгрываемой сцене было что-то очень знакомое. Смит решил, что перед ним некая детская электронная игра, рекламу которой он недавно видел по телевизору.
Больше при беглом осмотре зеленой квартиры не обнаружилось ничего необычного.
Глава КЮРЕ уже направлялся к двери, когда компьютер внезапно ожил.
— Алла акбар! — выкрикнул высокий, тонкий голос.
Смит замер. Голос показался ему знакомым. Собственно, не этот именно голос, а вообще... Подобные голоса ему приходилось слышать не однажды. На Востоке. В выпусках новостей с Ближнего Востока и документальных фильмах.
Это был голос мусульманского муэдзина, призывающего правоверных на молитву.
— Алла акбар!
— Алла акбар!
Пронзительный голос стих, и заговорила какая-то женщина на языке, в котором глава КЮРЕ узнал арабский. Затем фразу повторили по-английски.
— Время послеполуденной молитвы.
Смит бросился обратно к монитору. Он уже давно заметил коврик, лежавший у компьютера, но только теперь понял, что это такое. Мусульманский коврик для молитвы, обращенный к пустой стене. Директору «Фолкрофта» не понадобилось много времени, чтобы определить, что в той стороне находится Мекка.
Сценка на экране беспрерывно повторялась. Смит задумчиво нахмурился и сел на стул.
На этот раз, прежде чем длинное низкое здание разлетелось в прах, глава КЮРЕ успел заметить на его крыше флаг. Американский флаг.
— Казармы морской пехоты в Ливане, — вдруг ошеломленно прошептал он. — Инсценировка атаки на казармы американской морской пехоты в Ливане...
Недоумение на сером лице Смита через минуту сменилось решимостью.
Отключив компьютер, он отодвинул в сторону бесполезный монитор и клавиатуру, вытащил винчестер из системного блока и сунул себе под мышку.
Держа в одной руке этот самый блок, а в другой — свой неизменный портфель, Смит подошел к двери.
— Пожалуйста, откройте, — потребовал он. — У меня обе руки заняты.
Дверь тут же распахнулась.
— Минуточку! — воскликнул домовладелец, увидев, как нагружен гость. — Разве вы вправе забрать это?
— Ну так забираю же.
— Я имею в виду — на законных основаниях...
— Это материальное доказательство совершения террористического акта против суверенной территории Соединенных Штатов, — чеканя каждое слово, проговорил Смит.
На домовладельца фраза произвела неизгладимое впечатление. Он побледнел и сделал шаг назад.
— А что, если Ал возвратится? — испуганно спросил он.
— Он никогда не возвратится.
— Но ведь один из тех психов, которые пытались взорвать Центр международной торговли, вернулся-таки, чтобы что-то забрать, — фыркнул домовладелец, спускаясь вслед за гостем по темной лестнице.
Глава КЮРЕ не сразу нашелся с ответом.
— Если он вернется, постарайтесь его не спугнуть. Сразу известите ФБР. Спросите спецагента Роуленда.
— Ладно. Никак не могу поверить, что он террорист. Это ведь хуже, чем почтовый служащий, верно?
— Гораздо хуже.
Домовладелец распахнул перед Смитом входную дверь. Уже на пороге тот повернулся и задал вопрос, который давным-давно вертелся у него на языке.
— А как Ладина зовут?
— Аллах. Но все звали его Ал.
— Меня здесь не было, — предупредил глава КЮРЕ и сбежал вниз по ступенькам.
Глава 8
Первое, что сделал Римо, вернувшись домой в Квинси, штат Массачусетс, — это проверил, нет ли сообщений.
Он решил, что автоответчик встретит его красным мигающим огоньком, но аппарат бездействовал.
— Может, Смит еще не знает об Осаке, — задумчиво протянул Римо.
Мастер Синанджу многозначительно погрозил своим чехлом для ногтя.
— Э, нет. Смит со своими оракулами все видит и все знает.
— Может, японцы пока молчат об инциденте?
— Император все равно узнает.
— По крайней мере он не звонил, — покачал головой Римо. — Хорошо бы, он не стал сердиться.
— А чего бы ему сердиться? Мы только выполняли его императорскую волю.
— Ага. И все кончилось международным инцидентом. В Японии твой портрет, наверное, красуется сейчас в каждом почтовом отделении.
Чиун погладил редкую бороденку.
— Не стану возражать, если мой портрет поместят на почтовую марку. Главное, чтобы моя внешность не была обезображена ненужной растительностью.
— Я имею в виду — на плакатах «Разыскивается».
Улыбка исчезла с губ японца.
— Зная японцев, я не сомневаюсь, что мне не выплатят заслуженной награды, — фыркнул он.
— Может, посмотрим новости, — предложил Римо. — Уже почти шесть.
— Да. Будем смотреть Бев Ву.
— Которую? — уточнил Римо.
— Конечно, более внушительную.
Ученик нахмурился.
— Ты хочешь сказать — толстую?
— Она внушительная, а не толстая. Только такой западник, как ты, осмелился называть грациозную Бев Ву таким ужасным словом.
— Мне нравится другая Бев Ву. Та, которая на седьмом канале.
— Бев Ву с пятого канала — единственная, которая заслуживает внимания.
Они поднимались по лестнице в башню для медитирования. Чиун спешил, стараясь первым успеть к телевизору с большим экраном. Экраны мерцали по всему дому, но Римо с Чиуном смотрели телевизор только в башне.
— По крайней мере она не Чита Чинг, — хмыкнул Римо.
— Не упоминай при мне этого имени!
— Извини.
Он разбередил старую рану Чиуна. В восьмидесятые годы тот был тайно влюблен в ведущую одного из общенациональных телеканалов. Все шло своим чередом, пока мастер Синанджу обожал ее издали. Но когда он попробовал искать взаимности, то обнаружил, что имеет дело с прожорливой телеакулой.
В результате старик разлюбил Читу Чинг, ранее то же самое произошло с Барброй Стрейзанд. С тех пор в жизни мастера Синанджу больше не было женщин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78