— А-а-а! — заорал мальчишка и почувствовал, что, перевернувшись в воздухе, летит вниз головой прямо на булыжную мостовую. Он вот-вот уже готов был столкнуться с землей, как вдруг словно стропы парашюта подхватили его и сильная рука поставила на ноги. — Деньги в порядке, — сказал он тогда. — Чем я могу тебе помочь, друг?— Видишь ли, — объяснил Римо, — я ищу кое-каких людей, которые просто помешались из-за одной штуки.— Мне жаль этих идиотов, — искренне признался пацан.— Они вне себя из-за одного предмета, на котором ты оставил свой автограф. Примерно как толпа возле «стены почтения».— Да там собралась просто жалкая кучка.— Тех, о ком говорю я, еще меньше.— Возьми свои деньги, парень, — сказал пацан.— Подожди. Если я их не накрою, то рано или поздно они накроют тебя.— Но ведь ты не собираешься меня им передать?— Нет.— А почему? — Мальчишка тряхнул головой.— Потому что они слишком строго карают за порчу собственности.— А как?— Например, вырывают сердце.Мальчишка присвистнул.— Так это они пришили политика и богатую даму?Римо кивнул.Мальчишка снова присвистнул.— Я должен знать, что именно ты изрисовал за последнее время.— Расписал.— Хорошо, расписал.— Дай подумать. Школьные туалеты.Римо покачал головой.— Два вагона на маршруте "А".— Тоже вряд ли.— Может, мост.— Где?— Возле Тремонт-авеню. В жилом квартале.— А там не было церкви или какого-нибудь религиозного памятника?Мальчишка покачал головой.— Возможно, это была картина или что-то в этом роде.— Я никогда не пишу поверх чужих работ. Только на вещах. На камнях и всяком таком.— И на камнях?— Конечно. Я всегда пишу на камнях.— Где именно?— Один раз в Центральном парке. Несколько раз в Проспект-парке. Собственно что такое камни?— Где еще?— В музее. Есть там один недалеко от Центрального парка. Там еще перед входом мужик на коне.— А как выглядел камень из музея?— Большой. Квадратный. С какими-то кругами и птицами, и все такое. Старинный. А птички такие, как будто их вырезал какой-то малыш.— Спасибо, — поблагодарил Римо. Глава 6 Неподалеку от Центрального парка Римо обнаружил Музей естественной истории, массивное каменное здание с широкими ступенями и конной статуей Тедди Рузвельта, мужественно глядящего на стремительную атаку дикарей, а точнее, на Пятую авеню, что проходит с другой стороны парка. Бронзовый Рузвельт возвышался над двумя стоящими возле него бронзовыми индейцами, столь же бесстрашно взирающими остановившимся взором на парк.Римо пожертвовал деньги на музей и спросил, где здесь выставка камней. Служитель музея, одуревший от монотонной выдачи билетов, признал в нем человека, который как никто понимает значение природы и важность Музея естественной истории, и сообщил, что в музее очень много камней. Какой именно ему нужен?— Большой такой, — объяснил Римо. — С надписью.— Мы не коллекционируем надписи, сэр, — сказал служитель.— Хорошо, у вас есть камни? Только большие, — Римо вдруг стало жарко, но не потому, что день был душным и влажным, а потому, что, если бы организация действовала, там заранее бы все выяснили и дали ему имя человека, с которым следовало связаться, и все было бы в порядке. А вместо этого он ищет камни в музее. Если он прав, то все дело можно закончить в один день. Дайте ему священный камень, и убийцы обязательно придут к нему.— Собственно говоря, камни мы тоже не коллекционируем.— Это особый камень. На нем гравировка.— А, так вы имеете в виду отдел материальной культуры Южной Америки. Это направо, на первом этаже.Римо прошел мимо чучела медведя, искусственных джунглей, двух высушенных мускусных быков и чучела яка, поедающего пион, и попал в полутемный зал с коллекцией огромных камней. На всех был затейливый резной узор. Массивные головы с приплюснутыми носами и миндалевидными глазами. Змеи, обвивающие длинноногих птиц. Воспоминания в камне о людях, исчезнувших с лица земли в ходе наступления западной цивилизации. Но, как говаривал Чиун, народ нельзя уничтожить мечом — только лучшей жизнью: меч убивает, но не меняет людей.Впрочем, Чиун никогда не высказывался по поводу южноамериканской культуры, как полагал Римо, лишь потому, что этот регион был отрезан от остального мира, пока сюда в 1500 году не пришли европейцы. А поскольку предки Чиуна, скорее всего, здесь никогда не служили, он и считал, что эта местность еще не открыта.— Ты, наверное, имеешь в виду, что никогда не читал книг о культуре этих народов, — уточнил тогда Римо.— Я имею в виду, что эта местность еще не открыта, — повторил Чиун. — Дикие края, населенные странными людьми, как и в вашей стране, пока я не прибыл сюда. Хотя на твоей родине мне было легче, потому что там много потомков европейцев и африканцев Но уж поскольку я ее открыл, будущие поколений Синанджу будут знать о вашей загадочной, непостижимой нации.— А как же насчет Южной Америки?— Она пока не открыта. Но если что-нибудь выяснится, дай мне знать.И вот Римо находился в музее, пытаясь что-нибудь выяснить, хотя это ему плохо удавалось, Рисунки на камнях очень напоминали египетские, но египтяне использовали более мягкий камень. Эти же камни были очень твердые.В дальнем конце зала, выходящем на север, была большая дверь без надписи; возле нее дежурили два охранника.— Я ищу некий камень, — обратился к ним Римо. — На нем еще недавно кто-то оставил автограф.— Туда входить запрещено, — ответил один из стражей.— Значит, он там?— Я этого не сказал. Чтобы войти внутрь, требуется разрешение отдела древностей.— А где отдел древностей?— Он сегодня закрыт. Там дежурит только референт.— А где находится этот отдел?— Не волнуйтесь, мистер, они все равно не разрешат вам войти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42