Путешествие было долгим, тяжким и утомительным. Но неизбежным, если он хотел вновь воссоединиться со своим сыном. Чиун был полон решимости стерпеть все. Потом он выместит свои обиды и унижение на Римо. И заставит Римо извиниться!Но Мастер Синанджу не мог стерпеть оскорблений и отсутствия уважения.— Послушай, папаша, — обратился к нему матрос. — В этом заливе глубина всего два фута. Слезай с плота и пройди остаток пути вброд.— Не пойду, — гордо отказался Чиун. — Я замочу кимоно.— Ну, так задери свою юбочку, — предложил матрос.— По-твоему, я должен обнажиться перед вьетнамскими варварами?— А ты разве не вьетнамец? — удивился другой матрос.И получил за свою грубость пощечину. Очень болезненно.— У-у-у-й! За что вы меня?— Я не потерплю оскорблений.— Я не хотел вас обидеть. Но если подводная лодка ВМС США перевозит какого-то азиата из Токио во Вьетнам, то логично предположить, что это вьетнамец.— Вьетнамцы — существа низшего порядка.— По сравнению с кем?— Со мной.Матросы недоуменно переглянулись.— Мы получили приказ не высаживаться на берег, — сказал один из них. — Мы доставили вас до мелкого места. Теперь вам надо только пройти пару метров вброд.— Нет, — решительно заявил Чиун, встал во весь рост на надувной шлюпке и сложил руки на груди. Весь вид его говорил о непреклонности.— Эй, сядьте! Если нас увидят, это приведет к международным осложнениям.— Я готов смириться с международными осложнениями, — стоял на своем Чиун. — Но я не стану мочить ноги в грязной вьетнамской воде.— А мне кажется, она чистая.— Сейчас темно. Откуда ты знаешь, что она не грязная?— А вы откуда знаете, что она грязная? — отпарировал матрос.— Она пахнет по-вьетнамски.Матросы опять переглянулись и опять пожали плечами.— Ладно, давай подойдем поближе к берегу, — предложил один из них.Лицо Чиуна слегка прояснилось.— Но мы не имеем права касаться берега, — повторили оба матроса в один голос.— Согласен, — сказал Мастер Синанджу. Он ступил на нос шлюпки и спрятал руки в рукавах кимоно. Ночной бриз играл его волосами и бородой, а в карих глазах светилось удовлетворение.Возможно, обстоятельства и не идеальные, но момент был исторический. Уже много столетий ни один Мастер Синанджу не ступал на землю Вьетнама. Интересно, будет ли выслана депутация? — подумал Чиун. Но потом, грустно усмехнувшись, он решил, что скорее всего не будет. Эти американцы так носятся с сохранением своей смешной тайны, что, наверное, не сообщили правителям в Ханое, что на их берег собирается сойти сам Мастер Синанджу.Когда до берега оставалось не более метра, матросы воткнули весла в дно залива и остановили шлюпку.— Ну, теперь можете прыгать.— Прыгать?! — Изумлению и возмущению Чиуна не было предела.— Ну да. Мы же не имеем права касаться берега. Это приказ.— А как насчет купания? — поинтересовался Чиун и вонзил в надувную лодку ноготь большого пальца ноги.Резина лопнула. Шлюпка начала набирать воду.— Эй! Что это? — закричал один из матросов, почувствовав мокроту.Мастер Синанджу сделал шаг и приземлился на берегу. Кимоно при этом взвилось, как у танцора. Потом он с сияющим видом обернулся к встревоженным матросам, которые так боялись, что их увидят, что сидели по пояс во вьетнамской воде, подстелив под себя резиновый коврик, в который превратилась их шлюпка.— Не волнуйтесь, — успокоил их Чиун. — Пока вы сидите так, как сидите, вам не придется касаться берега и ваше начальство не рассердится.— Теперь уже поздно. Нам придется вытащить эту дребедень на берег и залатать ее.— Сообщите капитану корабля, что я подам сигнал, когда буду готов покинуть эти берега, — сказал Чиун и пошел прочь.— А когда это будет? — крикнул ему вслед один из матросов, вставая в полный рост.— Когда? Разумеется, когда я закончу свои дела.И хотя давно уже Мастера Синанджу не ступали на землю Вьетнама, уже в первой деревне Чиуна ждал торжественный прием.Но все-таки недостаточно торжественный. Чиуну пришлось разорвать на части всего двух партийных функционеров перед лицом простодушных крестьян. И тогда они повалились на колени и ткнулись лбами в грязь — именно так и полагается встречать Императоров и прочих высокочтимых гостей.Старейшина деревни, почти ровесник Чиуна, пригласил гостя отужинать у него дома. Чиун с благодарной улыбкой принял миску риса, на котором лежало несколько рыбьих голов. Тайком он вытащил рыбьи головы и сунул их под камень. Только вьетнамцы способны есть худшую часть рыбы. Наверное, они и глаза глотают.Когда с трапезой было покончено, Чиун объяснил цель своего визита.— Я ищу белого человека. Имя его не имеет значения. Да и вообще — что значит имя белого человека?!Глаза старика-хозяина вспыхнули — он был явно согласен со своим гостем. Ему тоже белые люди были не нужны. Так он и сказал.Достигнув согласия по этому вопросу, Чиун спросил, а не ходят ли слухи о том, что какой-то белый американец вернулся во Вьетнам?Старик притворился, что размышляет над вопросом Чиуна, и долго изображал, что мучительно роется в своей памяти. Но по блеску в глазах Чиун сразу понял, что ответ давно готов. Впрочем, ночь еще только началась, и зачем торопить события и настаивать на немедленном ответе, если можно поговорить подольше, спокойно разузнать все, что нужно, и выпить еще немало рисового вина?Чиун отодвинул в сторону плошку с рисовым вином, делая вид, что пить не хочет.Наконец старик — звали его Нго — заговорил:— Да, рассказывают об одном белом американце, который устроил переполох в районе кампучийской границы. Никто не может поймать этого американца. Его ищут, ищут, ищут, но найти не могут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66