— недоверчиво спросил он.
— Написано, написано, — заверил Чиун. — Но не утруждай себя, сын мой. Эти двое не из пожирателей крови.
— А ты откуда знаешь?
— Они без разрешения проникли в комнату, когда я размышлял о Последнем пороге — и так же, не испросив разрешения, напали на меня. Поэтому я и заключил, что среди них нет истинных приверженцев Веры.
Римо вспомнил, как в холодильнике дымное облако тоже клубилось вокруг него. Значит, и Чиун, как видно, сделал то же, что и Римо, когда понял, что ловушка вот-вот захлопнется. Римо вспомнил, как его желудок словно сдавила чья-то рука, и начало быстро неметь тело. То же чувствовал он всякий раз, когда в организм попадал какой-нибудь яд — и от этого существовало единственное верное средство. Римо активизировал кислород в крови, чтобы абсорбировать яд, затем сконцентрировал всю энергию на желудке — вечном вместилище жизни и смерти, и когда приток крови вместе с пузырьками кислорода вынес в желудок яд, ввел в действие пищевод и изверг наружу отраву вместе с содержимым желудка. Пол холодильника украшала теперь разноцветная зловонная лужица — прямо под трупом Вики Энгус.
Римо опустился на одно колено перед вздутыми мешками, еще недавно бывшими Ят-Сеном и Глюком.
— Я хотел бы, ребята, чтобы вам было побольней, но, к сожалению, у меня нет времени.
Вонзив указательные пальцы в головы наемников — вернее, в то, что от них осталось — Римо ощутил, как фаланги пальцев входят в мозг, в котором до этой секунды еще теплилась жизнь, после чего трупы, перелетев через зал, приземлились рядом с лужей блевотины на полу холодильника.
Римо взглянул наверх. Чиун, стоя на галерее, с интересом взирал на Чарли, которого била мелкая дрожь. Глаза Римо встретились со взглядом старого корейца, и что-то такое увидели они друг у друга в глазах... то было уважение сына к мудрому отцу, и гордость отца за взрослого сына.
Этого момента и ждал Чарли Ко. Мгновенно выпрямившись, он с силой направил острие смертоносного ногтя в то самое место, где под подбородком Чиуна виднелась светлая полоска незащищенной плоти. Адреналин словно взорвался в мышцах Чарли Ко — от сознания того, что через секунду голова старика навеки отделится от его тела.
Если бы только не эта секунда... Именно ее хватило фигуре в желтом кимоно, чтобы словно растаять в воздухе — ноготь Чарли поразил пустоту. Затем что-то с силой дернуло его за запястье, и он с трудом удержался на ногах, едва не свалившись через перила.
Кисть его правой руки, однако, продолжала движение. Все еще сжатая в кулак, с поднятым указательным пальцем она перелетела через балкон, подпрыгнула на краю металлического настила и упала на пол разделочного цеха.
Из обрубка правой руки Чарли хлынула кровь; вспрыгнув на балкон, Римо обхватил одной рукой шею Чарли Ко, другой сжал предплечье — кровь прекратила течь, но сам Чарли ничего не чувствовал из-за невыносимой, ослепляющей боли.
— Ну, приятель, — произнес Римо. — Поговорим сейчас — или предпочитаешь подождать до обеда?
Чарли судорожно выдохнул, понимая, что это конец — но вместе с тем почему-то чувствуя, что, если он заговорит, адская боль пройдет быстрее.
— Нас нанял тот старик... чтобы убить в стране всех, кто ест мясо.
— Каким образом?
— Яд... особый, из двух компонентов... он нам сам его дал. Одна часть должна была идти в мясо, а другая — в специальный газ...
— Для чего?
— Если бы любой из компонентов оказался ядовитым, власти обнаружили бы его и придумали бы противоядие. Яд в мясе сам по себе не представляет ничего — а газ активизирует его, делает смертельным.
— А как вы умудрились отравить мясо?
— Эдди... тот, который был на лестнице... он работал правительственным инспектором на этом заводе. И добавлял яд в чернила, которыми на тушах ставили клеймо... Министерства сельского хозяйства...
Значит, Смит был прав. Римо снова перенес внимание на стонавшего Чарли.
— Где Мэри?
— Отправилась с докладом к главному.
Чиун взглянул на Римо.
— А главный где?
— Отель “Шератон”, номер 1824.
— Надо же... Ничего не забыл?
— Нет, еще... Мэри потом поедет в аэропорт, чтобы с самолета распылять газ над городом...
Римо с отвращением убрал руки. Боль в теле Чарли стихала, но из обрубка правой вновь хлынула кровь.
— Идем, папочка, нам пора, — сказал Римо.
— Нет, сын мой, ты сам должен убить его.
Римо нетерпеливо обернулся к нему.
— Это почему же?
— Так сказано — ты нанесешь удар, который снимет с моего отца бремя позора.
— Ну скажи на милость, где это сказано?
— Ты делай, что тебе говорят, — досадливо покривился Чиун. — Отчего ты всегда, всегда со мной споришь?
Римо подошел к бьющемуся в судорогах телу Чарли.
— И долго еще это будет продолжаться? — устало спросил он. — Каждый раз, как мы получаем новое задание, выясняется, что здесь написано то, там написано это — а делать все должен я один. Нельзя нам просто уйти отсюда?
— Так сказано, — упорствовал Чиун. — Нанести удар должен сын сына опозоренного.
— Никогда ничего такого не читал, — заявил Римо. — Или это опять было написано мелким шрифтом, а, папочка?
— П... пожаЁ — захрипел на полу Чарли Ко.
— Ну, раз так... — пожал плечами Римо. — Ладно.
Шагнув к Чарли, он одним ударом навеки прекратил его страдания.
Чиун низко поклонился.
— Я горжусь тобою, сын мой.
— Мной? — поразился Римо. — Гордишься мной? Мной, потомком белых людей, бледным огрызком поросячьего уха?
— Ну, горжусь — это, пожалуй, преувеличение, — закивал Чиун. — Терплю до сих пор — так, пожалуй, будет вернее. К тому же прошло уже много дней — а моя рукопись еще не появилась на телевидении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45