— Я и так это знал, — вздохнул Римо и, просунув руку в отверстие, отпер дверь.
Римо и Чиун двинулись по коридору, пока не оказались перед массивной дверью, на которой и был плакат-предупреждение.
— М-да, — говорил Римо, ощупывая руками хитрые замки. — Это, похоже, замок с секретом, да и для этого нужен особый ключ. А это вроде как часовой механизм. И еще замок повышенной прочности.
Чиун подошел к другому краю двери и на вид слегка дважды стукнул по ней, отчего она тотчас же слетела с петель.
— Какая толстая, — сказал он, открывая изнутри запоры на двери в два фута толщиной.
— Нечего хвастать, — сказал Римо, направившись по похожему на лабиринт проходу, утыканному датчиками и сенсорными устройствами, раздвижными чугунными перегородками, световой сигнализацией, видеокамерами, а также инфракрасными ловушками. Впрочем, все это не работало.
— Похоже, Делюкс все отключил, — предположил Римо.
Римо и Чиун прошли по коридору до конца, оказавшись у металлической двери. Римо приложил ухо, прислушался и сказал:
— Я что-то слышу.
— Уже хорошо, — отозвался Чиун. — Это по крайней мере означает, что ты не оглох.
— Нет, это означает, что там Делюкс, — сказал Римо и сделал было шаг назад, чтобы выломать и эту преграду, как вдруг дверь медленно отворилась сама.
Римо и Чиун переглянулись. Они вошли и двинулись по длинной лестнице, которая вилась по стенам круглого помещения из вороненой стали. Казалось, что они находятся внутри стоящей острым концом кверху огромной пули. Ее внутренности были заполнены самым сложным и дорогостоящим оборудованием, какое только могла предоставить Америка.
Посреди этой «пули» стоял Тохала Делит. На нем был эсэсовский мундир, который он сегодня надел под обычный костюм. На рукаве виднелась широкая черно-красная нацистская повязка, а на груди поблескивали зеленые, красные, голубые и серебристые награды.
— Где костюмчик шили? — спросил Римо.
Делит не ответил. Он покосился на длинный двенадцатифутовый цилиндр, один конец у которого был снабжен крылышками-стабилизаторами, а другой был закруглен. Посередине виднелась какая-то прямоугольная штуковина. От нее доносилось довольно громкое тиканье.
Тохала Делит посмотрел на них со странным блеском глаз.
— Вы опоздали, — сказал он.
Йоэль Забари никак не мог заставить первого охранника отойти в сторону и дать ему пройти.
— Откуда я знаю, что вы господин Забари? — говорил охранник. — Вы раньте никогда тут не бывали, а господин Делит дал приказ больше никого не пускать. Даже премьер-министра.
— Я не премьер-министр! — закричал Забари. — А Тохала Делит — предатель! Вы меня знаете, видели фотографии! Как, черт возьми, можно подделать это? — И он показал на правую часть своего лица.
— Я, право, не знаю, — сомневался охранник.
— Не знаете? — недоверчиво воскликнул Забари.
Тут охранник принял окончательное решение. Похоже, «Захер лахурбан» опять проводит проверку бдительности. Тохала Делит сказал: никого не пропускать. Значит, так тому и быть!
— Прошу прощения, но вам придется подождать специального разрешения, — сказал он посетителю.
— Черт возьми, некогда задать! Еще немного, и разрешать будет некому. Сейчас же пропустите меня!
Зава Фифер, сидевшая за рулем джипа, видела, как ярость охватывает ее шефа.
Охранник, конечно, понимал, что их лояльность должна подлежать проверке, но сейчас дело зашло слишком далеко.
— Прошу прощения, — снова начал охранник, но в этот момент Забари ударил его ребром ладони по шее.
— Вперед! — в бешенстве крикнул он. — Вперед, черт побери!
Зава дернула рукоятку переключения передач, и джип рванулся вперед. Забари выхватил пистолет, который Зава держала под приборной доской.
Второй охранник как раз снимал с предохранителя свой пистолет, когда Забари ранил его выстрелом в ногу. Часовой упал навзничь, обливаясь кровью, а Зава бросила машину вперед. Забари открыл огонь по будке охраны третьего периметра, чтобы не дать третьему охраннику скрыться в ней.
— Сбей его! — приказал он Заве.
— Что? — не поняла та.
— Сбей его джипом! — повторил Йоэль. — Постарайся не насмерть. Главное, сбить с ног.
Забари продолжал стрелять, а Зава резко крутанула руль и ударила крылом бегущего охранника. Он взлетел в воздух, раза три перекувырнулся по песку и только тогда затих.
Лицо Забари полностью превратилось в маску. Зава с трудом сдерживала слезы. Они неслись по территории комплекса к атомной зоне. На прорыв у них ушло десять секунд.
Римо спустился в зал, где находилась атомная бомба.
— Я отослал техников, — сказал Делит, — и отключил все системы безопасности. Так что теперь нельзя поднять тревогу. Бомбу уже невозможно нейтрализовать. Через несколько минут все будет кончено.
Римо увидел на прямоугольной нашлепке на цилиндре электронный таймер, который фиксировал оставшиеся секунды до взрыва.
Сто восемьдесят. Сто семьдесят девять. Сто семьдесят восемь...
— Время истекает, Римо Уильямс, — сказал Делит. — Не зря мы ждали все эти тридцать лет. Еще немного, и бомба взорвется.
К Римо, стоявшему у бомбы, присоединился и Чиун.
Сто шестьдесят. Сто пятьдесят девять. Сто пятьдесят восемь...
— Можете не тратить понапрасну ваших усилий, джентльмены, — продолжал Делит. — Если кто-то попытается что-нибудь сделать с прибором, даже я сам, бомба взорвется. И я сомневаюсь, что вам удастся уцелеть, несмотря на то, что вы удивительные образом ускользали от моих людей.
— Поживем, увидим, — сказал Римо. — Это вы убили Хегеза и Голдмана?
— Я, — признался Делит.
— И это вы послали убить нас сперва палестинцев, а потом и Марковича?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44