Ворсистая ткань резко хлопнула у него в руках.— Понятно, — сказал Римо. — Этот звук означает, что ковер в отличном состоянии, верно?— Да он насквозь прогнил! — воскликнул Чиун, подступая к хозяину лавки.— Вы дернули слишком сильно! — парировал тот. — Попробуйте вот этот, превосходная ткань!Масуд Аттаи снял со стены ковер для молитв и, сгибаясь под его тяжестью, развернул перед Чиуном.Мастер Синанджу забрал у него ковер, как будто тот был не тяжелее носового платка. Внимательно осмотрев ворс, он растер на ковре плевок и поднес ткань к носу.— Отбеливатель! — с отвращением проговорил он.— Все современные ковры отбеливают, — ответил Масуд.Чиун бросил ковер на пол.— Я ищу не подстилку для ослика, а настоящую персидскую работу. Покажите мне самый лучший ковер.— Понимаю, — отозвался Масуд Аттаи и исчез за занавеской, откуда вскоре вынес тяжелый голубой сверток.— Это «ладик» — восхитительная вещь. Обратите внимание на повторяющийся узор из тюльпанов. И только ради вас отдаю всего за пять тысяч риалов, — сказал Масуд, расстилая ковер на полу.Пока Чиун осматривал товар, Римо окинул лавку внимательным взглядом. На стене он заметил обтянутый крепом портрет аятоллы Хомейни, а над ним — тускло поблескивающую шляпку огромного гвоздя, к которому портрет был прикреплен ветхой бечевкой.Обернувшись к Мастеру Синанджу, Римо заметил, что тот присел на корточки и кудахчет, изучая рисунок лежащей перед ним ткани.— Неужели это ваш лучший товар? — спросил Чиун. — Какие тусклые цвета. Этот ковер словно... неживой.Масуд Аттаи всплеснул руками.— Вы действительно блестящий знаток! Я должен был понять это с самого начала! Это и вправду лучшая вещь в моем магазине, но, как и все ковры сейчас, он соткан из «табачи», шерсти с бойни. Вы правы, этому ковру не хватает искры жизни. Какая проницательность! Так вы его купите?— Нет, — отрезал Чиун, поднимаясь на ноги.— Во всем Иране не ткут сейчас ковров, лучше, чем этот, вы не найдете. То, что вы ищите, можно раздобыть только в музее или у частного коллекционера, а не у простого торговца, как я.— Я в высшей степени оскорблен!— Прошу прощения, но времена изменились...— Тем не менее, вы можете загладить свою вину, — продолжал Чиун.— Скажите — как?!— Мне нужен вон тот гвоздь.Масуд Аттаи взглянул в сторону портрета аятоллы и беспомощно развел руками.— Не могу — это единственный гвоздь у меня в доме. Знаете, теперь это большая редкость.— Обещаю достать вам другой, который точно никогда не потеряется.Масуд Аттаи задумался.— Хорошо, — наконец согласился он.Мастер Синанджу подошел к портрету и отвязал удерживавшую его бечевку. Взявшись за шляпку двумя пальцами, он осторожно потянул гвоздь на себя. Деревянная стена скрипнула, и Чиун бросил свою добычу Римо.Затем Чиун аккуратно поднял изображение Хомейни с пола и ударом пальца между глаз намертво пригвоздил портрет к стене.Масуд Аттаи взвизгнул и разразился причитаниями, призывая Аллаха отомстить за святотатство.— В следующий раз не пытайтесь продать мне сгнивший ковер! — бросил ему Чиун, выходя из лавки.Поспешивший за ним Римо заметил:— Судя по всему, теперь все не так, как в былые времена.— Да, следовало догадаться об этом раньше. Мусульмане разорили прекрасную Персию.— А я думал, что эта страна всегда была мусульманской.— Нет, эту религию принесли с собой захватчики-арабы, и Дом Синанджу перестал работать на Персию. Как печально. Мне будет больно писать о нашем путешествии в летописи.— Что ж, но сейчас ты расстроишься еще больше, — проговорил Римо, показывая Чиуну добытый ими трофей. — Взгляни-ка сюда.Чиун взял гвоздь в руки — он был такой громадный, что скорее напоминал железнодорожный костыль. Металл давно уже покрылся ржавчиной, но все же сбоку можно было различить выбитую надпись: «Сделано в Японии». Глава 24 Преподобный-Генерал Элдон Слаггард спустился в трюм «Морского Гаргантюа», чтобы обратиться к своему войску. Они уже вошли в Ормузский пролив, который, как надеялся Слаггард, вскоре получит имя его бывшей жены Гризельды.Когда Преподобный-Генерал вошел в огромное помещение трюма, сердце его учащенно забилось. Там, где обычно плескалась нефть-сырец, теперь застыли в ожидании стройные ряды солдат в расшитых крестами балахонах. Они были готовы на все — Элдон Слаггард видел это по устремленным на него горящим глазам.Преподобный-Генерал тоже был полностью готов — на бедрах его, на ковбойский манер, красовались два револьвера, на плече висела автоматическая винтовка «М-16». В голенища сапог Слаггард запрятал по метательному ножу и, конечно же, надел старинную шпагу времен Гражданской войны, к которой он за последнее время уже начал привыкать. По крайней мере, прошел уже целый час, а он ни разу не споткнулся о ножны. Шпага будет его последней защитой. Если станет ясно, что ему не избежать плена, Слаггард намеревался броситься на обнаженное лезвие — что угодно, лишь бы не попасть в руки бородатых мулл!— Смирно! — выкрикнул Элдон Слаггард.Рыцари Господа замерли, целиком обратившись в слух. Преподобный-Генерал широко улыбнулся. Усмешка вышла деланной, но Слаггард знал — если не поддерживать в этих юнцах боевой дух, бородатые муллы съедят его живьем.— Мы вошли в залив! Першинговский залив, — прогрохотал он, — названный в честь нашего знаменитого соотечественника генерала Джона Першинга.— Аллилуйя! — откликнулся хор голосов.— Мы готовы к битве?— Да, во славу Господа!Перед ним было около шести тысяч человек — юных, невежественных и непредсказуемых, но, что самое главное, воодушевленных одной целью — добыть Святой гвоздь. Казалось, их не остановит ничто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65