Наверняка больше, чем мне. Если узнаю — расстроюсь, потому что ты не стоишь этих денег. Ну-ка ложись, а Руби укроет тебя.
Устроив Римо, Руби точно так же уложила Чиуна на другую лежанку.
— Надо вас подкормить. В обоих чуть душа держится.
— Мы многого не едим, — сказал Римо. — У нас специальная диета.
— Будете есть как миленькие все, что дам, — отрезала Руби. — Вы что, думаете, здесь привилегированный отель для белых? Мне надо поскорей вас поднять, чтобы вы одолели генерала и всем нам можно было бы наконец отсюда умотать.
— Как ты себе представляешь все это? — спросил девушку Римо. — У Корасона — аппарат и армия.
— Но у него нет другого. Знаешь чего, рыбка?
— Чего же? — поинтересовался Римо.
— Меня, — невозмутимо ответила Руби.
Подойдя к Чиуну, она накрыла старика тонкой чистой простыней.
— А почему ты назвала Римо рыбкой? — спросил заинтересованный Чиун.
— Потому что похож. У него совсем нет губ.
— Но он не виноват, — попытался объяснить Чиун. — Его таким создал Бог.
— Пусть так, но от этого он не становится лучше, — сказала Руби. — А теперь — спать.
* * *
Когда двух насмерть перепуганных часовых ввели в гостиную. Генералиссимус встретил их в длинной белой ночной рубашке.
Часовые пали перед ним ниц.
— Это были духи, — рыдал один. — Зомби.
— Значит, вы побросали оружие и бежали, как дети, — подвел итог Корасон.
— Они пришли за нами, — оправдывался второй. — Сначала перестали стучать барабаны, а потом они появились на улице. И шли прямо к нам, протягивая руки.
— Это зомби, — пытался объяснить другой. — Нечистая сила.
— Сила? — взревел Корасон. — Я покажу вам, где сила. Сразу поймете — у меня она или у горцев. А ну, вставайте!
Он заставил часовых повернуться лицом к стене, снял накидку с аппарата и нажал кнопку. Раздался громкий треск, и, когда двое мужчин превратились в жидкий кисель, Корасон заорал снова:
— Ну, видите теперь, у кого сила. Настоящая сила. Сила Корасона. Вот это, я понимаю, сила.
Стоя в стороне, майор Эстрада молча наблюдал за происходящим. Он не упустил из виду, что Корасон на этот раз нажал только одну кнопку, и постарался запомнить — какую.
— Не стой без дела, Эстрада, — пристыдил его Корасон. — Принеси-ка мне соль.
Эстрада пошел на дворцовую кухню и взял там две закрытые солонки. Одну положил в карман, а вторую принес Корасону, который с мрачным видом восседал на позолоченном троне.
Приняв из рук Эстрады солонку, Корасон хитро глянул на майора, отвинтил у солонки крышку и сунул внутрь палец. Обсосал его, чтобы убедиться, что там действительно соль. И удовлетворенно кивнул.
— Теперь, когда у меня при себе соль, все в порядке, — сказал Корасон. — Зомби не переносят соли. Завтра я убью Самди и стану религиозным вождем страны. Навсегда. Аминь. — И указал царственным жестом на зеленоватое желе на полу: — Убери-ка эту гадость.
* * *
Римо разбудил запах еды. Странный запах — непонятно, что там такое варилось.
— Пора тебе, лодырю, продирать глаза, — заявила Руби, возясь в углу у печки.
— А Чиун проснулся?
— Чиун еще спит, но он все-таки постарше будет и потому имеет полное право спать допоздна, а иногда и побездельничать. Правда, с тобой у него много хлопот — разве выспишься?
— А что ты там варишь? Запах жуткий, — спросил Римо. Он попытался напрячь мускулы, но с раздражением осознал, что сила все еще не вернулась к нему.
Голос Руби вдруг взлетел до пронзительного визга:
— Пусть это тебя не волнует. Тебе надо нагнать жирок. Съешь все за милую душу. — Она что-то мешала ложкой в мисочке.
Даже под этим бесформенным одеянием Римо различал точеную форму ягодиц, изысканную линию длинного бедра, высокую полную грудь. Он сел в постели.
— А известно ли тебе, что если бы не прическа, ты была бы очень привлекательной женщиной, — сказал он. — А так твоя голова напоминает пшеничное поле после урагана.
— Ты прав, — задумчиво произнесла Руби. — Но оставь я старую прическу, меня бы тут же схватили. Лучше уж потерпеть, пока мы не вернулись домой. На вот, ешь.
Римо внимательно обследовал тарелку, которую ему вручила Руби. Вроде бы все овощное, но эти зеленые и желтые волокна он никогда раньше не видел.
— Скажи, что это? Я не ем неизвестные блюда. Всегда есть опасность, что в тарелке окажутся приготовленные особым способом шейки или требуха.
— Это всего лишь зеленые овощи. Ешь и не волнуйся. — Девушка положила овощное рагу на тарелку Чиуна.
— Какие именно овощи? — продолжал приставать Римо.
— Что за допрос? Зелень есть зелень. Овощи есть овощи. Тебе что, нужен специальный человек для снятия пробы? Может, возомнил себя царем и думаешь, что тебя хотят отравить? Так вот что я скажу тебе: никакой ты не царь, а простофиля с рыбьими губами, от которого одни неприятности. Ешь.
Римо понял, что ему не отвертеться, иначе Руби снова завизжит так, что хоть святых выноси, и осторожно попробовал еду.
А что, неплохо. Тело его принимало эту пищу. Римо заметил, что глаза Чиуна открыты. Руби, видимо, тоже заметила это, потому что тут же подскочила к Чиуну и заботливо завозилась, помогая тому сесть в постели. Потом решительно вручила старику тарелку со словами:
— Все это надо съесть.
Чиун кивнул, вяло положил в рот немного зелени, но, попробовав, стал уплетать за обе щеки.
— Мне незнакомо это кушанье, но оно недурно, — заявил Чиун.
Римо тоже ничего не оставил на тарелке.
— Молодцы, вот вам еще, — сказала Руби. — Это придаст вам силы.
Она снова наполнила тарелки и, усевшись на деревянную скамеечку для ног, следила за ними, словно боясь, что иначе они надуют ее и ничего не съедят.
Когда с едой было покончено, Руби сложила грязную посуду у печки и снова уселась на скамеечку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48