— Полагаю, к этому приложили руку мои люди. А у ЦРУ на Бакье кто-нибудь есть?
— С большой неохотой, но они все же послали кого-то, — сказал президент.
— Мне сообщили, что один из их агентов — в тюрьме, — сообщил Смит.
— Так вытащите его оттуда. Но, главное, раздобудьте поскорее оружие Корасона.
— Агент ЦРУ — женщина, — поправил президента Смит.
— Ну, тогда вытащите ее. Но главное — аппарат. И еще, доктор, я хотел бы принести свои извинения за то, что хотел отозвать ваших людей. У них просто иная манера работать, и я к ней не привык.
— К ней никто не привык.
— Пусть они и дальше действуют в том же духе.
— Слушаюсь, сэр.
Так как правительство Бакьи устроило себе выходной, все три телефонные линии были свободны, и Смит беспрепятственно дозвонился до гостиничного номера Римо и Чиуна.
К телефону подошел Римо.
— Римо, говорит Смит. Как там обстоят?..
— Одну минуточку. Вы по делу?
— Естественно, по делу. Неужели я буду звонить в такую даль, чтобы просто почесать языком?
— Если по делу, передаю трубку тому, кто им занимается. Как вы, надеюсь, помните, я отошел от дел. — Римо крикнул в глубь комнаты: — Чиун, тебя Смит спрашивает!
— Я здесь нахожусь по приказу самого президента, — сказал Чиун. — С какой стати мне разговаривать со всякой мелкой сошкой?
Римо снова взял трубку.
— Он говорит, что его сюда послал президент, и он не понимает, к чему общаться с вами.
— Потому что я только что беседовал с президентом, — сказал Смит.
Римо вновь протянул трубку Чиуну.
— Он только что говорил с президентом.
Сидевший в позе лотоса Чиун легко, словно вспорхнув, поднялся на ноги.
— Сама по себе работенка неплохая, — сказал он, — только очень уж часто тревожат по пустякам.
— Придется пострадать. Настал твой час.
Взяв трубку, Чиун изобразил на лице широкую улыбку. Он подцепил эту улыбку в популярном женском журнале, где ее рекомендовали всем, кто хочет, разговаривая по телефону, «звучать» жизнерадостным и современным. Чиун не совсем понимал, что значит быть современным, но не сомневался, что жизнерадостным быть хорошо.
— Привет благородному императору Смиту. Низкий поклон ему от Мастера Синанджу. Да склонятся все перед силой и мудростью императора!..
— Хорошо, хорошо, — оборвал его Смит.
— Я еще не сказал самого главного, — продолжал Чиун. — Без этого нельзя продолжать. Все твари земные, птицы небесные и гады морские — да поклянутся все они господину в вечной верности.
— Чиун, скажите, что творится с Римо?
Чиун бросил взгляд на растянувшегося на постели Римо, прикидывая, не произошли ли с ним за последние несколько минут какие-нибудь важные изменения.
— Да ничего не творится, — пришел он к заключению. — Совсем ничего. Каким был, таким и остался. Ленивым, порочным, безответственным, ненадежным, лишенным чувства благодарности.
Признав себя в описании, Римо согласно махнул старику рукой.
— Трудное задание целиком переложил на меня, — продолжал Чиун. — Ему, конечно, обидно, что президент доверил мне такую важную миссию: заставить правительство Бакьи видеть в нашем правительстве лучшего друга.
— Вы неплохо поработали.
— Стараемся, — осторожно проговорил Чиун, не совсем понимая, о чем идет речь.
— Ясно, — сказал Смит. — Что вы уже успели сделать?
Глядя на Римо, Чиун выразительно покрутил у виска правым пальцем.
— Дали слегка почувствовать наше присутствие, — ответил Чиун. — Конечно, как слабый отблеск вашего величия, — быстро прибавил он. — Ведь настоящий император — вы.
— Однако самая ответственная часть задания еще не выполнена, — заметил Смит.
Чиун скорбно покачал головой. У всех императоров один и тот же недостаток: они никогда не удовлетворены полностью. Всегда им чего-нибудь не хватает.
— Мы готовы выполнить все ваши приказания, — бойко ответил Чиун.
— Это ты готов, — отозвался Римо. — Я с этим завязал.
— Что он там говорит? — спросил Смит.
— Да ничего. Ворчит что-то себе под нос. Разумно говорить еще не научился, вот и мелет языком — мешает нашей беседе.
— Ладно, — сказал Смит. — Ваш основной объект — по-прежнему оружие Корасона. Нужно захватить его раньше, чем это сделают другие.
— Пусть это вас не тревожит.
— В тюрьме томится американский агент.
— Хотите, чтобы мы его ликвидировали?
— Нет, нет. Это женщина. В тюрьму ее бросил Корасон. Ее надо освободить.
— Значит, убить этого негодяя? Чтобы неповадно было.
— Да не надо никого убивать! Просто освободите агента. Ее зовут Руби Гонзалес.
— И все?
— Да. Можете это сделать?
— Еще до захода солнца, — обещал Чиун.
— Спасибо.
— Это наш долг — нести с достоинством службу, император, — сказал на прощанье Чиун. А повесив трубку, признался Римо: — Не могу дождаться, когда мой президент решит наконец освободиться от Смита. Этот человек — маньяк.
— Твой президент? — переспросил Римо.
— У Дома Синанджу есть пословица: «Чей хлеб жую, того и песню пою». Да, мой президент.
— Чего Смиту от тебя надо?
— Да все этот аппарат. Похоже, все его хотят. Но, скажи честно, может ли в этой стране быть что-то стоящее, если у них даже номера приличного в гостинице нет?
— Однако ради этого аппарата тебя и послали сюда, — заметил Римо.
— А еще Смит хочет, чтобы я кого-то освободил из тюрьмы.
— И как ты собираешься это сделать? — поинтересовался Римо.
— В этой стране ничего толком нельзя сделать. Нет чистых полотенец, из кранов не течет вода, еда мерзкая. Пойду к президенту, к этому, как там его, Кортизону, и прямо скажу, что мне нужно.
— И ты полагаешь, он тебя послушает? Кстати, его зовут Корасон.
— Еще как послушает.
— И когда ты отправляешься к нему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48