— Что ж, ты недалек от истины, — согласилась Ассумпта.
— Как только мы присоединимся к Верапасу, ничего уже нельзя будет гарантировать. Уже завтра — да что там завтра, — сегодня вечером над нами нависнет смертельная угроза. Даже сейчас наши шансы выжить примерно пятьдесят на пятьдесят.
— Это верно, чилито мио.
Уинстон моргнул.
— Что-что?
— Мой маленький зелененький перчик чили, — потупилась Ассумпта.
— Да, так что я хотел сказать? Ага. Почему бы нам по причине всего вышеизложенного не посадить на землю эту сбивалку для яиц и не заняться любовью прямо сейчас? И тогда — что бы ни случилось с нами потом — мы могли бы по крайней мере сказать, что узнали настоящую любовь, прежде чем проститься с жизнью.
— У нас мало горючего...
— Да-да, конечно, но не хотелось бы, чтобы нехватка горючего как-то повлияла на твое решение.
— Сначала заправимся, а уж потом предадимся любви, как настоящие герильерос.
— Здорово, — сказал Уинстон. — По-моему, в-о-о-н та полянка выглядит на редкость привлекательно.
Вертолет стал снижаться над избранным Уинстоном прибежищем любви. За секунду до посадки, однако, машина едва не взмыла — казалось, вмиг вылились все остатки топлива и корпус стал легче. «Да, надо будет основательно покопаться в моторе», — подумал Смит.
Заглушив двигатель, парень повернулся к Ассумпте.
— Вот мы и приземлились.
На фоне прозрачного козырька кабины точеное лицо девушки смотрелось как античная камея. И Уинстон нагнулся к ней, чтобы поцеловать. Их руки одновременно ударились о рукоятки управления. Ассумпта расхохоталась, а потом прижала губы ко рту Смита. Он тотчас задался вопросом: просовывать девушке в рот язык или подождать? Первые поцелуи всегда какие-то хаотичные и не поддаются логическому объяснению...
Где-то снаружи послышался громкий стук, и звук этот властно вмешался в их молчаливую прелюдию любви. Уинстон, впрочем, не обращал внимания.
Звук повторился. На сей раз уже куда громче.
Ассумпта в страхе отпрянула от любимого.
— Что это?
Тот оглянулся и увидел чью-то физиономию, расплющившуюся о прозрачный плексиглас кабины.
— Ложись! — крикнул парень и потянулся к своему верному «хелфайру».
Прежде чем он успел вскинуть оружие, дверца кабины распахнулась и впустила внутрь поток холодного черного дождя. Вместе с ливневыми струями в кабину проникла могучая безжалостная рука.
Смита выбросило из кабины. Он упал на спину, вслед за тем кто-то втоптал в грязь его автомат. Вспыхнув от ярости, он поднял глаза на нападавшего.
И встретил взгляд своего предполагаемого отца. Не сказать, что взгляд этот излучал нежность.
— Вы что, с неба упали? — прорычал Уинстон.
— Волшебники обычно тайн не раскрывают, — хмыкнул Римо.
— Отличный марш-бросок! И время рассчитали по минутам!
— Оставь, чилито. Теперь для тебя настал вечный комендантский час. И знай — мы слышали каждое твое слово.
— Как же вам удалось?
Римо ухватил парня за воротник и рывком поставил на ноги. Смит заметил рядом и старого корейца, взгляд которого тоже не сулил ничего хорошего.
— Отпустите его, вы, янки из ЦРУ! — закричала Ассумпта. — Он мне все про вас рассказал. Но помните, вам никогда не победить господина Верапаса!
— В настоящий момент у нас проблема посерьезнее.
— И какая же? — прорычал Уинстон.
— Монстр. Срочно требуется твоя помощь, поскольку нам надо до него добраться.
— Монстр? Да вы что, в игрушки со мной играете?! Огнетушитель не сражается с чудовищами. Попросите об этом лучше Раймонда Бера.
— Поскольку он умер, выбор пал на тебя.
После этой фразы Уинстон почему-то оказался в кресле пилота. Прямо как малое дитя, которого строгий воспитатель усадил на высокий детский стульчик.
Кореец тоже залез в кабину и, скрестив ноги, уселся на крышку своего живописного сундука.
Уинстон взглянул на Римо, все еще мокнущего под дождем.
— А вы как же?
— Давай взлетай! Я уж как-нибудь пристроюсь на шасси.
— Так вот, значит, как вы меня достали!
— Прошел слух, что ты несколько медлителен.
— Я не согласен.
И все же Смит снова взлетел. Сидящий у него за спиной старик указывал ему, куда лететь, тыкая в нужном направлении пальцем с длиннющим остро заточенным ногтем. Временами Уинстон ощущал прикосновение жуткого ногтя к пояснице и испытывал не слишком приятное чувство, будто его кололи кончиком раскаленной добела иглы.
* * *
Увидев чудовище, Уинстон Смит сразу же изменил свое мнение о монстрах.
— Вот это да! Вы только взгляните на ее размеры! Знаете что? Давайте-ка ее взорвем!
— Ни в коем случае, — запротестовал Чиун. — Я тебе запрещаю.
— У нас на борту есть противотанковые ракеты и автоматическая пушка Гатлинга. Да мы ее с землей сровняем!
— Нет, — повторил кореец.
— Скажите хотя бы почему?
— Перво-наперво, запомни — это чудовище нельзя победить, пока функционирует его мозг. Необходимо уничтожить мозг, в противном случае мерзавец сможет вновь собрать себя по частям и принять новую, возможно, более совершенную форму.
— И все?
— А еще вот что — вместо нас чудесно справится молния.
Подлетев ближе, они увидели, что монстр, словно пробитый трансформатор, ослепительно искрит во всех направлениях. Чудище качнулось, сделало еще несколько шагов, но второй удар небесного электричества окончательно его доконал, и оно остановилось. От него, потрескивая, отлетали зеленые и золотые искры.
— И что теперь? — поинтересовался Уинстон.
— Посади-ка этот миксер где-нибудь поблизости, — сказал Чиун. — Да поторапливайся! У нас очень мало времени.
— А может, сначала все-таки пострелять?
Словно в ответ на его предложение к висевшей на внешней подвеске пушке потянулась здоровенная рука, без видимых усилий оторвала контейнер от основы и отшвырнула его прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83