Римо обратил внимание, что его птичьи глаза беспокойно шарят по толпе.— В качестве отца жениха, связанного не кровными узами, а узами Синанджу, я принимаю приданое Ма Ли. — Чиун сделал жест в сторону золотых слитков.Старый разбойник, мелькнуло в голове у Римо. Золото Смита остается при нем!— Нам осталось только наставить молодых на истинный путь супружества, — сказал Чиун, приподнимаясь на цыпочках, чтобы разглядеть кого-то в толпе. Лицо его было озабоченным. — Нам осталось только наставить молодых на истинный путь супружества! — громче повторил Чиун еще раз. По толпе пробежало волнение. Чиун продолжал: — Но сначала я должен сказать, что значит — быть семейным человеком. Быть мужем или женой означает хранить преданность своему супругу. Но вопреки представлениям, бытующим во многих диких странах, для семьи недостаточно двоих. Вернее — для счастливой семьи. Нельзя забывать и о других, в особенности — о старших родственниках супружеской четы. Некоторые люди в других странах, — Чиун в упор взглянул на Римо, — полагают, что, заключая брак, человек должен покинуть своих родителей. В Корее на это смотрят иначе, тем более в Синанджу. У нас молодые супруги становятся желанными в доме жениха, ибо с их появлением семья жениха делается больше и, следовательно, счастливее. Давайте же сегодня, когда в жизни нашего селения начинается новая эра, оставим все старое ради нового.— Эй! — тихонько окликнул Римо. — Я все понял. Может, закруглимся?— Забудем прошлое во имя верности и преданности, — добавил Чиун, довольный своим красноречием. Он завертел головой, тщетно пытаясь разглядеть на флегматичных лицах собравшихся выражение восхищения. — Согласно обычаю, следующие три дня жених проведет здесь, в доме невесты, — немного смутившись, продолжал Чиун. — По истечении этих трех дней молодоженам надлежит перебраться в дом родителей жениха. Поскольку жених родом из другой страны и не принадлежит к Синанджу от рождения, я хочу спросить его согласия на почитаемый нами обычай.Чиун с хитрой улыбкой повернулся к Римо.— Я согласен, — срывающимся голосом сказал Римо. И тихо добавил: — Ты всегда добиваешься своего, да?— Только когда это существенно, — парировал Чиун и, повернувшись спиной к жениху с невестой, опять обратился к собравшимся.По его поднявшимся и опустившимся плечам Римо понял, что речь будет весьма пространной. Интересно, не надумал ли он растянуть церемонию на все три дня?Чиун резко обернулся к молодым.— А теперь я хочу спросить у невесты, согласна ли она стать женой этого человека?Впервые после возвращения в Синанджу Римо услышал тихий голос Ма Ли:— Да.— Я спрашиваю жениха, — пропел Чиун, — согласен ли он взять в жены эту девушку? Отныне и вовеки веков?— Согласен, — сказал Римо.Чиун в последний раз обвел взором толпу, потом воздел руки, так что из-под широких рукавов стали видны его костлявые руки.— И я обращаюсь ко всем собравшимся: станьте свидетелями этого союза! Но прежде чем объявить их мужем и женой, я должен спросить: нет ли среди вас кого-нибудь, кому претил бы этот брак?Толпа в один голос ахнула. Прежде никогда такой вопрос на свадьбах здесь не звучал. Может, это американский обычай? И как они должны отвечать? Все нерешительно переглядывались.И вдруг сквозь толпу стал пробираться маленький человечек. Проскользнув между колен недоумевающего Пул Янга, ребенок вышел вперед и, уставившись на Римо Уильямса круглыми глазами, закричал:— Папочка! Папочка!Ангельское детское личико сияло.— Что это значит? — смутился Римо.Мастер Синанджу швырнул деревянную утку оземь, так что у нее отлетела голова. После этого он один раз громко ударил в ладоши.— Произошла ошибка! — отчеканил он. — Этот мужчина не чист. Я объявляю свадьбу несостоявшейся, поскольку жених не девственен.— Не... — промямлил Римо. — А для кого это новость?— Для невесты! — отрезал Чиун. — Только чистый разумом и телом может взять в жены девушку из Синанджу. Римо, мне стыдно, что ты ввел ее в заблуждение, тогда как доказательство твоего распутства — вот оно, льнет к твоим коленям.Римо повернулся.— Ма Ли, я понятия не имею, что это за ребенок, — взволнованно заговорил он. — Правда!— Неужели? — раздался из толпы решительный женский голос.Римо дернул головой. Голос. Голос был ему знаком!Перед толпой стояла, завернувшись в плащ, высокая женщина с лицом, обрамленным белокурыми локонами. Ее зеленые глаза гневно сверкали, потом свет в них потух и они приобрели недружелюбный серый оттенок.— Джильда! — ахнул Римо. Глава 25 Все произошло так быстро, что Римо Уильямс просто оцепенел.Перед ним стояла Джильда Лаклуунская. Она распахнула длинный плащ, под которым был кожаный костюм викинга и кольчуга. На поясе висел короткий кинжал.— Но как? — пробормотал Римо. — Я хочу сказать, здравствуй! Как ты тут оказалась?— Прежде чем ты женишься на этой женщине, — ледяным тоном произнесла Джильда, — я хочу, чтобы ты взглянул на свое дитя. После этого, если хочешь, можешь жениться.Римо поглядел вниз — на него смотрели встревоженные карие глазенки. Ребенок крепко держался за его коленку.Римо ошеломленно поднял глаза.— Мой ребенок?!— Наш, — сурово ответила Джильда Лаклуунская.Римо повернулся к своей нареченной.— Ма Ли, я...Но ее уже не было. Белые ленты, связывавшие их руки, теперь свободно висели у него на запястье. Дверь домика Ма Ли захлопнулась за облаком красного шелка.Мастер Синанджу шагнул к Римо и поднял на руки малыша. Потом повернулся к публике, держа ребенка над головой.— Не надо горевать, люди! Хотя свадьбы сегодня не будет, поприветствуйте наследника моего приемного сына от женщины-воина по имени Джильда Лаклуунская!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78