Но мы могли гораздо больше заработать на чем-нибудь другом. Вы когда-нибудь задавались вопросом, почему я предпочел именно это? Почему мне позарез понадобилось строить крупнейший в мире корабль?— Потому что вы судовладелец, магнат...— Я еще и стальной магнат, и земельный, и биржевой, и финансовый. А корабль этот я построил, чтобы переплюнуть всех остальных. Чтобы не было мне равных! После того как заработаешь первую сотню миллионов, можно уже не работать. Проценты со ста миллионов, при средних ставках, составляют двести тысяч долларов в неделю. Так разве я не мог бы жить в свое удовольствие только на одни проценты? Вы думаете, мне не хватило бы этого на жизнь? Но нет! Во мне заговорила гордыня. Тщеславие, если хотите. Я построил этот корабль потому, что он должен был стать самым большим в мире, самым большим, а не самым совершенным.Скуратис испытующе смотрел на банкира и ждал. Казалось бы, он все разложил по полочкам, чего же он ждет от швейцарца? Но как выяснилось, самое главное еще не было сказано.— Вы можете меня спросить: зачем мне понадобилось строить крупнейший в мире корабль? Я отвечу: сеть один человек, которого я хочу превзойти.— Это вы сами? — предположил банкир, неожиданно ударяясь в философию.— Не будьте ослом! Оставьте эти глупости тяжелоатлетам и другим субъектам с мощной мускулатурой. Я хотел встать выше Аристотеля Тебоса.— Я понимаю. Дружеское соперничество?— Дружеское?! Ха-ха-ха!— Но ваши финансовые интересы никогда не сталкивались. Вот я и подумал...— Разве волк может схватиться с медведем? Да никогда в жизни! Волк нападает на оленя, а медведь ломает лосей. Вот почему мы не ведем борьбу друг против друга в финансовой сфере. Это было бы опасно для каждого из нас. Мы воюем в моральной сфере, и я это сражение проиграл.Банкир знал о приеме, который устроил Тебос в Скаггераке, когда стало известно, что построенное судно ожидает участь гигантской ненужности.Банкир уже тогда не понимал, почему Тебос поступил так неразумно.Швейцарец знал: когда Тебос женился на кинозвезде, Скуратис взял в супруги известную оперную певицу. После этого Тебос женился на вдове американского президента, с которой потом развелся.Банкир припомнил, как в свое время ему было приказано потратить двести тысяч долларов, чтобы сделать фотографию, которую потом продали за две тысячи. Львиная доля средств ушла на покупку и ремонт старой, построенной еще во времена второй мировой войны подводной лодки; были приобретены специальные японские объективы, немецкая фотокамера; восемнадцать тысяч долларов заплатили фотографу, не считая большого количества мелких выплат разным людям, только за то, чтобы они подвели подводную лодку с аппаратурой к острову, купленному Тебосом в Эгейском море. Фотограф снял жену Тебоса в голом виде и потом продал фотографии в американский порнографический журнал. Чистые убытки составили сто девяносто восемь тысяч.Это показалось банкиру абсурдным помещением капитала, но он не был бы швейцарским банкиром, если бы позволил себе задавать нескромные вопросы человеку такого размаха, как Скуратис.Банкир знал также и о суммах, которые были израсходованы вскоре после того, как Тина, дочь Демосфена, стала встречаться с одним известным сутенером. Познакомились они на вечере у Тебоса. Он не был неполноценным раньше. Этого субъекта отыскали в одно прекрасное весеннее утро в парижских трущобах после того, как в Париж было сделано несколько денежных переводов. Отыскали, но не целиком. А то, чего у него не хватало, предмет его мужской гордости, уже на следующую ночь преподнесли на серебряном блюде Аристотелю Тебосу в одном из ресторанов Люцерна.Владелец ресторана, разумеется, не мог объяснить, как мог произойти столь непристойный инцидент. На следующий день банкир перевел на счет ресторана солидную сумму.После этого Аристотель Тебос женился на Тине сам, хотя ему было пятьдесят семь лет, а ей — двадцать. Не прошло и года, как она покончила с собой.Говоря, что отношения между Тебосом и Скуратисом основаны на дружественной конкуренции, швейцарский банкир имел в виду, что они не основаны на чем-то, затрагивающем их жизненно важные интересы Под «жизненно важными интересами» он понимал прибыль. В этом смысле их соревнование вполне можно было назвать дружественным.— Я построил этот большой корабль, чтобы досадить Тебосу. Я хотел, чтобы это судно стало символом моего могущества, чтобы оно заходило во все порты, заявляя во всеуслышание: «Я — величайший корабль, построенный величайшим из людей». Мне надо было взять верх над этой седовласой гадиной, над этой мразью Когда я потерпел неудачу, он не преминул сообщить о ней всему свету. После этого я просто не мог пустить судно на слом. Не мог, потому что не хотел, хотя это и влетело мне в копеечку.— Но ведь вы покрыли убытки, продав судно Организации Объединенных Наций.— Это верно. Однако теперь оно стало кораблем смерти. Тебос мечтает превратить его в бесполезную, не нужную людям посудину, в памятник, символизирующий мое поражение. Он повернул мой замысел против меня. Нечто подобное я сделал с его любовником, баронетом Рамсеем Фраулом.— Разве сэр Рамсей был гомосексуалист?— Он был английский аристократ, а они на все способны.Банкир не стал распространяться о том, что то же самое он мог бы сказать о греках, о шведах — практически обо всех нациях, кроме швейцарской. И то с оговорками: он не был вполне уверен насчет своего дяди Уильямса. Оставалось надеяться, что полотенце на талии Скуратиса завязано крепко.— Но, сэр! Откуда вам известно, что за этими убийствами стоит Тебос?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44