Когда он выходил из банка, пот с него катился градом. Он тут же поехал в другой филиал этого же банка, и другая кассирша сообщила ему те же хорошие известия. Он мог получить почти три тысячи долларов сразу.
Банк ошибся. Может быть, они обнаружат свою ошибку, но ошибка, разумеется, произошла не по его вине, и он не собирался отправляться в тюрьму из-за этого. Поэтому он расплатился по счетам. Он сводил Миллисент поужинать в ресторане. Имея на руках три тысячи долларов, он прожил этот месяц, беззаботно посвистывая.
Потом пришло новое банковское извещение. Уолдо Хаммерсмит не мог поверить в то, что насчитал компьютер. У него на счету было почти три тысячи долларов, а в целом, если добавить льготный кредит, получалось, что он может воспользоваться четырьмя с половиной тысячами долларов.
Он выписал чек на четыре тысячи долларов. Он стоял у окошка, за которым сидела кассирша, а она удостоверилась в том, что он — тот, за кого себя выдает, потом подошла к управляющему филиалом, потом вернулась. Уолдо сквозь окошко видел ее непроницаемое лицо — такие лица вею его жизнь говорили ему «нет».
— Как вы хотите их получить, сэр? — спросила кассирша.
— Все равно как — так, как вы их обычно выдаете.
— Десятками, двадцатками, пятидесятками, сотнями? — спросила она.
— Сотнями, — ответил Уолдо.
Это слово чуть не задушило его. Он пытался выглядеть спокойным. Он пытался выглядеть как человек, которому не привыкать снимать по четыре тысячи долларов со своего банковского счета.
— Уолдо, откуда у тебя столько денег? — спросила Миллисент.
Эта женщина была похожа на маленький, толстенький пожарный гидрант. Она носила ситцевые платья и шляпки с украшениями в виде фруктов. У Миллисент был, как считал Уолдо, ненасытный сексуальный аппетит. Раз в месяц — это уж вынь да положь.
И Уолдо вынимал, потому что Миллисент стала бы просто невыносимой, если бы вообще не имела доступа к мужским услугам. Одно время он очень надеялся, что она найдет кого-нибудь на стороне, но в конце концов пришел к выводу, что единственный тип мужчины, который может ее возжелать, — это слепой пьяный семнадцатилетний юнец, накачавшийся таблетками, стимулирующими потенцию. Нет, слепота тут не поможет, потому что руками можно ощутить, как много жировых складок на теле у Миллисент.
На улице Уолдо безошибочно определял, где находится голова Миллисент, потому что на ней всегда была самая уродливая шляпка. В спальне это никогда не было таким легким делом.
— Я тебя спросила, откуда у тебя деньги, Уолдо.
— Не твое дело.
— Это противозаконно, Уолдо? Скажи мне хотя бы это. Ты нарушаешь закон?
— Ты права, черт тебя подери.
— Продолжай в том же духе.
В следующем месяце Уолдо Хаммерсмит приобрел новую машину и расплатился чеком. Еще месяц спустя он купил свое собственное такси с фирменной лицензионной табличкой, которая обошлась ему в пять раз дороже, чем сама машина. Еще через месяц он купил еще два такси и нанял шоферов.
В следующем месяце он продал эти две машины, потому что единственный способ общения с шоферами такси, который ему нравился, — это давать им указания с заднего сидения. Это, конечно, только в том случае, если его собственный шофер болен. У Уолдо было уже так много денег, пришедших к нему со все возрастающего счета «Инста-чардж», что он переехал из Бронкса на Парк-авеню.
Миллисент удовлетворилась разводом с приличными отступными. Она забрала детей, и Уолдо стал жить один в квартире, где все шкафы были забиты новой одеждой, новыми видеоиграми и телевизорами, которые он покупал так, как раньше покупал сигареты. Очевидно, произошла компьютерная ошибка, и никто не собирался ее исправлять, потому что о ней знал только компьютер. Его не волновало, откуда берутся эти деньги — со счетов других вкладчиков или из каких-то особых компьютерных запасов, или еще откуда-то.
К концу года это уже был не дар и не ошибка, но естественное право. Уолдо считал нормальным, что каждый раз, когда он тратил все деньги, бывшие у него на счету, они возвращались в удвоенном или утроенном количестве.
А потом деньги перестали расти. Он чуть было не позвонил в банк и не пожаловался. В следующем месяце счет иссяк. А потом был первый телефонный звонок.
Женский голос, нежный и ласкающий.
— Нам очень жаль, что ваши фонды иссякли. Не могли бы вы нанести нам визит?
— Мои фонды не иссякли. Все прекрасно, — солгал он. — А в чем дело?
— Да ни в чем. Мы просто хотим поговорить с вами. Может быть, вам пригодится еще немного денег?
— Да нет, у меня все в порядке, — снова солгал Уолдо. — А кто говорит?
Сердце его ушло в пятки. Они обнаружили ошибку. Это было неизбежно, и теперь это случилось. Теперь они все знают, и Уолдо Хаммерсмит — человек конченый.
— Уолдо, — произнес голос, прелестный, как звон серебряных колокольчиков. — Не играй со мной. Если есть в этом мире что-то, что я ненавижу, так это люди, которые пытаются со мной играть. Уолдо, приходи, и мы достанем для тебя еще денег.
— А кто вы?
— Уолдо, ты присвоил один миллион четыреста семьдесят тысяч, которые тебе не принадлежали.
— Так много? — удивился Уолдо.
Он мог бы поклясться, что взял не больше нескольких сотен тысяч, но он уже перестал считать. Зачем продолжать считать, если у тебя есть все деньги, какие ты только пожелаешь?
— Так много, Уолдо.
Женский голос оставался все таким же мягким. Как масло. Слишком мягкий, подумал Уолдо. Почти неестественный.
— Я не знал, что так много, — пробормотал Уолдо. — Клянусь, я не знал, что так много.
Пришло время отвечать за все взятые деньги. По адресу, который назвала женщина, располагалась контора без вывески.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59