Чиун представлял собой не единственную проблему, с которой Римо пришлось столкнуться после исполнения иранского задания. У портье в гостинице его ждало сообщение. Ему звонила тетя Кэтрин. А значит, Римо должен был позвонить по известному ему номеру — такому, звонок по которому автоматически включал кодирующее устройство, исключавшее подслушивание.
На его звонок ответили далеко к северу от того места, где он сейчас находился. Трубку сняли в санатории, стоявшем на берегу залива Лонг-Айленд. В штаб-квартире.
— Где вы пропадали? Римо, Белый Дом в отчаянии. Мы обещали обеспечить его охрану в течение ближайшего, самого критического месяца, а потом вы вдруг взяли и пропали.
— Они имеют охрану, — ответил Римо. — Лучшую охрану, какую только можно вообразить.
— Римо, Белому Дому пришлось окружить все здание, перегородить все подходы к нему бетонными баррикадами, чтобы не дать подъехать грузовикам, начиненным взрывчаткой. А это значит, что они публично перед всем миром признали свою слабость. Но мы знаем, что есть группы добровольцев, которые готовы расстаться с собственной жизнью, но убить президента США. Мы не можем остановить их, используя обычные силы наших спецслужб. Вы заверили нас, что президент будет в безопасности. Где вы сейчас?
— Дома. Точнее, в таком месте, которое служит мне домом на этой неделе.
— А как насчет охраны президента?
— У президента самая лучшая охрана, какая только может быть, — ответил Римо.
— Но он ее не видит. Где охрана?
— Если он ее не может видеть, это еще не значит, что ее нет.
— Пожалуйста, не становитесь корейцем, когда разговариваете со мной, Римо. У нас проблемы с иранскими камикадзе, поклявшимися убить президента.
— Смитти, — с величайшим терпением произнес Римо. — Не волнуйтесь вы об этом, ладно? Об этом уже позаботились.
Доктор Харолд В. Смит, говоря с Римо, видел перед собой только телефонный аппарат. Раз Римо сказал, что об этом позаботились, то значит, об этом позаботились и говорить не о чем, и теперь Смит хотел побыстрее прервать разговор. Если говорить по этой линии дольше, чем это действительно необходимо, то увеличивается риск подслушивания, не взирая ни на какие шифровальные устройства, а в последние дни Смит все больше и больше беспокоился о сохранении секретности своей организации, КЮРЕ.
За те годы, что Харолд В. Смит руководил КЮРЕ, он очень постарел. Рука была уже не столь тверда, да и движения не столь проворны. Даже широта мысли немного притупилась. Но что на самом деле постарело — так это его дух. Он устал.
Может быть, причина была в том, что когда организация только-только создавалась, с ней было связано так много надежд. Секретное агентство, которое должно было работать вне рамок конституции борясь с врагами Америки. В один прекрасный день общество должно было полностью избавиться от преступников. Это была великая цель, но ее так и не удалось достичь. Неустанная борьба КЮРЕ позволяла держаться с преступным миром на равных, а когда для усиления в борьбу был введен Римо, который должен был наказывать тех, кто тем или иным образом избежал законного наказания, то какого-то принципиального улучшения все равно не произошло. Лодка тащила много воды. Это было не движение вперед, а просто вопрос выживания, — и все это вместе взятое превратило Смита в усталого старого человека, который слишком о многом беспокоится.
Но за все эти годы еще ни разу не было так, чтобы Римо сказал, что о чем-то позаботились, если об этом не позаботились.
— Хорошо, — сказал Смит. — Я сообщу ему.
Он положил трубку и выглянул в окно — окна санатория Фолкрофт позволяли видеть то, что происходит снаружи, но не позволяли снаружи заглянуть внутрь. Вода в заливе Лонг-Айленд пенилась, темные тучи клубились в небе, а яростные порывы ветра прижимали неразумные парусники к берегу — туда, где им следовало бы быть уже час назад. Во рту у Смита пересохло. Он посмотрел на свою руку. Она была в пятнах — это от старости. Наставник Римо тоже стар, но на вид совершенно не стареет. И Римо, похоже, не стал старше ни на один день. А он, Смит, состарился. Но волновало его не старение тела, а то, что сознание стареет быстрее. Он уже не надеялся на себя.
Он выдвинул ящик стола, снял трубку маленького красного телефона и принялся ждать. Он узнал голос. Так, как узнало бы его и большинство американцев. Это был голос президента.
— Сэр, — сказал Смит. — Обо всем позаботились.
— Но где он? Я его не видел.
— О деле позаботились. Эти бетонные баррикады, воздвигнутые против грузовиков, больше не нужны.
— Предполагалось, что вы пошлете его сюда, чтобы он охранял меня. Я его не видел, — повторил президент.
— Он справился с делом, сэр.
— Я понимаю, что это звучит глупо, но он что, может становиться невидимым?
— Я не знаю. Он может предугадать направление взгляда, но ничего определенного я сказать не могу, — ответил Смит.
— А старик — тот еще лучше, так?
Президент часто задавал этот вопрос. Ему нравилось слышать, что есть на свете человек, которому но меньшей мере восемьдесят лет и который превосходит по своему мастерству ужасного ассассина-убийцу, состоящего на службе у Смита. Президент даже не знал, что ассассина зовут Римо, а его наставника — Чиун.
— Во многих отношениях старик лучше, — подтвердил Смит.
— Ему не меньше восьмидесяти, так?
— Да, сэр.
— И вы говорите, что мы в безопасности?
— Вам не угрожают грузовики, начиненные взрывчаткой, и люди, которые готовы пожертвовать своей жизнью, чтобы убить вас.
— Ну, ладно. Это меня устраивает. А старик тоже говорит, что мы в безопасности?
— Я не уверен, что он участвовал в этом деле, — признался Смит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59