Филдинг занимал роскошные апартаменты в надстройке на крыше отеля Уолден. Этот отель отличался от гостиницы Нидхэм наличием горячей воды, безупречной чистотой и отсутствием подозрительных постояльцев, почему-то поголовно называющих себя Джонами Смитами.
— Конечно, я помню вас, — сказал Филдинг. — У нас был разговор в Моджаве после того неприятного инцидента с убийствами. Вы работаете на правительство, не так ли?
— Я этого не говорил, — сказал Римо.
— Вам и не требуется говорить. У вас вид человека, выполняющего особую миссию. По моим наблюдениям так выглядят только люди, работающие на какое-то важное учреждение вроде правительства... или люди, которым вскоре предстоит умереть.
— Бывает, что и то и другое сразу, — сказал Римо.
— И так случается, — сказал Филдинг, отходя от Римо и снова садясь за письменный стол. — Но, с другой стороны...
Римо не выносил философствований и сразу перешел к делу:
— Мне кажется, вас пытаются убить, мистер Филдинг.
У того широко открылись глаза, но смотрел он на Римо совершенно спокойным и ничего не выражающим взглядом.
— Это меня ничуть не удивляет. Бизнес на продовольствии всегда приносит много денег. А там, где много денег, всегда есть риск.
— Вот этого я и не понимаю, — сказал Римо. — Почему вы просто не отдадите формулу «Чудесного зерна»? Почему бы не опубликовать ее и не покончить с этим?
— Сядьте... Римо, ведь вас так зовут. На это есть одна простая причина. Та самая алчность, которая, возможно, побуждает людей добиваться моей смерти. Именно она и не позволяет мне открыть мои секреты. Человеческая натура, сын мой. Предложите людям что-нибудь даром, и они станут думать, что это не имеет никакой ценности. Повесьте на это же ярлык с ценой, пусть с минимальной, и люди начнут смотреть на эту вещь как на сокровище. Люди просто не способны оценить то, что дается им даром. И еще. Я вынужден заключить контракт на рекламу «Чудесного зерна» с компанией Фелдмана, О'Коннора и Джордана. По этому контракту они получили у меня право собственности на этот проект. И им нужна прибыль. Думаю, я ответил на все ваши вопросы, не так ли?
Римо проигнорировал этот риторический вопрос.
— Я слышал, у вас есть склад в Денвере?
Филдинг вскинул было глаза, но тут же прикрыл веки.
— Да, — сказал он медленно. Казалось, он хотел что-то добавить, но передумал.
Римо немного подождал и спросил:
— Вы не думаете, что следовало бы установить там охрану?
— Это хорошая мысль. Но охрана стоит денег. А все мое личное состояние, честно говоря, вложено в «Чудесное зерно». Хотя, по правде, особенно беспокоиться по этому поводу не стоит. — Он улыбнулся довольной улыбкой кошки, облизывающейся после удачной охоты.
— Почему?
— Этот склад в некотором смысле охраняет сам себя. К тому же, если кто и проникнет туда, он вряд ли поймет, что там хранится.
Римо пожал плечами.
— Мне кажется, что вам самому тоже следовало бы принять меры предосторожности. Слишком много насилия вокруг ваших опытных участков.
— Вы что, предлагаете себя на роль телохранителя?
— Если это необходимо...
— Было такое старое армейское правило, по крайней мере там, где я служил: «Никогда не лезть в добровольцы!» — Филдинг выжал из себя слабую улыбку.
«Так улыбается человек, которому все безразлично, — подумал Римо. — Неужели единственная цель — отдать „Чудесное зерно“ людям, а все остальное пусть летит к черту?»
— А вам не страшно? — спросил Римо.
Филдинг взял со стола электронный календарь. На шкале стояли цифры: три месяца и одиннадцать дней.
— Мне осталось жить вот столько. И вы думаете, что я могу еще чего-то бояться? Я беспокоюсь только о том, чтобы успеть закончить мою работу.
Позднее, в номере, Римо, рассказывая об этом Чиуну, сказал:
— Это совершенно непостижимый человек, папочка! Единственное, чего он хочет, — это принести пользу человечеству!
Чиун молча кивнул. В последние дни он постоянно пребывал в мрачном настроении, поскольку начал бойкотировать телепередачи со своими любимыми «мыльными операми». Теперь он проводил все время, вооружившись ручкой, чернильницей и большими листами бумаги и сочиняя письма телевизионным компаниям. Он требовал прекратить демонстрацию фальшивых сцен насилия в дневных сериалах, в противном случае, сообщал он, он снимает с себя ответственность за последствия. Всем компаниям он дал три дня, чтобы уведомить его о согласии с его требованием.
Срок истекал сегодня.
Римо заметил отсутствие энтузиазма в кивке Чиуна.
— Что-нибудь неладно, папочка? В чем дело?
— С каких это пор ты стал так близко к сердцу принимать интересы человечества?
— Я и не принимаю.
— Тогда почему тебя так интересует этот Филдинг?
— Если меня и не интересует человечество, все равно приятно встретить человека, который за него болеет. Он действительно хороший, папочка.
— Телесериал «Пока Земля вертится» тоже был очень хороший. Интересный и правдивый. Но теперь он не такой.
— То есть?
— Простые вещи объясняют только малым детям. — После этого Чиун скрестил руки на груди и наотрез отказался объяснить смысл своей реплики.
— Ты знаешь, почему организациям не следует продвигать своих работников по службе? — спросил Римо.
— Нет, но я уверен, ты мне это сейчас объяснишь.
— Как только ты стал равноправным партнером, ты перестал трудиться. Так происходит со всеми.
Чиун фыркнул.
— Ну хорошо, — сказал Римо. — Можешь сидеть здесь, А я собираюсь обеспечить, чтобы никто не украл формулы Филдинга. Если он хочет отдать их людям на своих условиях, эти условия будут соблюдены. Я этого добьюсь.
— Убивай свое время, на что пожелаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52