.."
— Усильте звук. Я хочу это послушать, — попросил Щеголь.
Зазвонил телефон, и Пепси, наоборот, убавила громкость.
— Да? — произнесла она в трубку.
— Пепси Доббинс? — спросил приглушенный женский голос.
— Да?
— Я не могу представиться, но если хотите снять материал, который вернет вам расположение АТК, поезжайте в больницу Святой Елизаветы и скажите что хотели бы видеть Гилу Гинголда.
В трубке послышались гудки.
— Кто звонил? — поинтересовался Щеголь.
— Не уверена, но, кажется. Первая леди. Иногда она тайком мне кое-что сообщает.
— Что она сказала?
— Что в больнице Святой Елизаветы находится Гила Гинголд.
— Не слишком правдоподобно.
— Не вам судить, — фыркнула Пепси. — Надевайте пиджак и берите камеру. Займемся этим.
— Нельзя ли подождать? Я хотел послушать, что говорит Харди Брикер. Он мой кумир.
— Заведите себе нового кумира.
* * *
Когда зазвонил телефон, Гила Гинголд сидел за своим столом в Капитолии и решал, как окрасить кронозавра — в серо-зеленый цвет или зелено-серый. Кронозавры — громадные доисторические крокодилы, и никто знать не знает, какого они должны быть цвета.
В кабинете он остался один, сотрудники его уже отправились по домам. Конгрессмен Гинголд и сам бы ушел, но дома была жена. Ей не нравилось его увлечение динозаврами. Она не захотела посмотреть «Парк Юрского периода» даже один раз, а Гила Гинголд смотрел целых шесть, не считая видеопросмотров. Когда фильм такой замечательный, видеопросмотры не в счет.
Гила принялся открывать бутылку серо-зеленой эмали, но телефонная трель не умолкала. Решив, что его, наверное, домогается жена, конгрессмен из Джорджии отставил бутылку, пластикового кронозавра, которого собирал в свободное время, и поднял трубку.
— Да? — настороженно спросил он.
— Это Фред Флауэрс из отдела новостей Би-си-эн. Я звоню, чтобы проверить слухи, которые носятся по городу.
— Какие слухи?
— Что Гила Гинголд после инцидента в Белом доме находится на обследовании в больнице Святой Елизаветы.
— Что за чушь! — заорал, подскочив, Гила Гинголд. — И мое имя произносится со звонким "г". Не «Хила». Хила — это испанская ящерица. Я Гила.
— Вы Гила Гинголд?
— Гила! Звонкое "г", черт побери!
— Говорят, вы укусили Президента за лодыжку. Что можете сказать по этому поводу?
— Этого никогда не бывало, стегозавр вы этакий! — заорал Гинголд.
— Тогда почему вас отправили в больницу Святой Елизаветы? Как утверждают слухи.
— Идиот! — огрызнулся Гила Гинголд, швырнул трубку и схватил пальто. Он настолько вышел из себя, что сбил на пол пластикового кронозавра и даже не заметил. Конгрессмен хлопнул дверью, и все пластиковые тираннозавры, аллозавры и велосирапторы на полках разом вздрогнули.
В больнице Святой Елизаветы никто из руководителей с Пепси Доббинс разговаривать не захотел.
— Вы отрицаете, что Гила Гинголд здесь? — не отставала она. — Имейте в виду, камера включена.
Они находились в кабинете официального представителя больницы. Стоявший позади журналистки Щеголь Фезерстоун смотрел в видоискатель аппарата и надеялся, что нажимает нужную кнопку.
— Я не подтверждаю и не отрицаю этого, — отозвался представитель.
— Это не ответ.
Позади них появился какой-то мужчина, громко стучавший каблуками при ходьбе, и требовательно спросил:
— Кто здесь главный?
Пепси узнала голос и обернулась. Увидев лицо Гилы Гинголда, побагровевшее от гнева под белой копной волос, она толкнула Щеголя в бок и прошипела:
— Снимайте все, что происходит!
Потом поднесла микрофон к багровому лицу и спросила:
— Конгрессмен Гинголд, как вы относитесь к слухам, будто вас увезли сегодня вечером из Белого дома после неудачного покушения на жизнь Президента?
— Я категорически отвергаю подобные выдумки! — негодующе прогремел Гинголд.
Пепси повернулась к представителю больницы.
— Очевидно, конгрессмен Гинголд не был сюда помещен. Почему же вы отказались опровергнуть этот слух?
На лице представителя отразилось смятение.
— Но... но он здесь.
— Проводите меня к нему, — потребовал Гинголд.
— Сюда, конгрессмен, — пригласил представитель.
— Мы тоже! — торжествующе заявила Пепси.
— Нет, — возразил на ходу представитель.
— Конгрессмен, только с помощью видеозаписи вы сможете опровергнуть злобные, порочащие вас слухи, — тяжело дыша, сказала журналистка, летя за Гинголдом по безупречно чистым коридорам.
— Держитесь рядом со мной, — отрывисто произнес Гинголд.
В особом отделении на четвертом этаже их провели в особую палату, где под воздействием снотворного спал на животе какой-то человек, свесив руки по сторонам койки.
— Мы переворачиваем его на спину, — пожаловался санитар, — а он опять плюхается на живот.
Гила Гинголд широким шагом подошел к лежащему пациенту и приподнял его голову за густые волосы.
— Это не я.
— Очень на вас похож, — удивилась Пепси.
— Я красивее. Намного.
— Может, это ваш брат?
— У меня нет братьев, и я требую, чтобы больница Святой Елизаветы немедленно выступила с заявлением, категорически опровергающим слух, будто я доставлен сюда на обследование.
— Судя по этой карточке, здесь лежите вы, — сказала Пепси, указав на изножье кровати. — Видите, написано «Гила Гинголд».
— Я добьюсь закрытия больницы, но не позволю предать гласности подобное оскорбление! — заметил конгрессмен.
— Секретная служба запретила нам давать сведения об этом пациенте, — промямлил, заикаясь, представитель.
— Кое-кто поплатится за это!
Подняв микрофон. Пепси спросила:
— Конгрессмен, вы не хотите сделать официальное заявление?
— Хочу, черт возьми!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73