Целая полка.
— Это полный комплект, — пояснил ей Щеголь. — Все двадцать шесть томов.
Глаза Пепси, и без того расширенные, стали величиной с блюдце.
— Это все одна книга?!
— Да.
— Но я столько не осилю! Что я, по-вашему, газетчица?
— Я прочел все, от корки до корки.
— А я призвана освещать жизнь, здесь же всего лишь материал одного дела.
— Если то, что мы подслушали, — правда, это не рядовой материал. Это сенсация. Возможно, самая громкая сенсация двадцатого века. Если Освальд или Хайделл до сих пор жив и хочет убрать Президента, это полностью доказывает существование заговора. И у нас есть прекрасная возможность разоблачить его. Мы с вами можем стать новыми Вудвордом и Бернстайном.
Пепси стерла со своих безупречных пальцев книжную пыль.
— Как же, наслышана. Мой завотделом вроде бы с одним из них играет в гольф.
— Эти ребята пролили свет на уотергейтское дело, но по сравнению с нашим оно чепуха.
— Поехали! Изложим все моему завотделом.
* * *
Когда Пепси вошла в отдел новостей АТК, ее никто не поприветствовал.
— Что-то вас очень холодно принимают, — вполголоса заметил Щеголь.
— Видимо, они все еще под впечатлением покушения. Это расстроит кого угодно. Притом многие из моих коллег ходят на выборы.
Завотделом встретил журналистку в коридоре и процедил сквозь зубы:
— Зайди ко мне в кабинет.
— Подождите здесь, — попросила она Щеголя.
В кабинете Пепси Доббинс сказала:
— У меня есть доказательства существования заговора с целью убить Президента.
— Руками Ли Харви Освальда? — сухо спросил завотделом.
— Возможно, его зовут Алек Джеймс Хайделл, мы пока не уверены.
— Мы?
— Мой ассасинолог и я.
— Твой проктолог!
— А?
— Тактичный способ сказать, что все это дерьмо. А теперь — существуют ли какие-либо разумные объяснения твоим действиям? Пока я не выпроводил тебя в любую местную редакцию новостей.
— Ты не можешь выгнать репортера, у которого в руках самый значительный материал века.
— Ерунда.
— Прослушай эту запись.
Пепси достала магнитофон и перемотала пленку. Когда нажала кнопку «Воспроизведение», послышался скрипучий голос: «Смит пропустил мимо ушей все мои просьбы устранить эту марионетку и воссесть на трон с орлом».
Голос Пепси на пленке спросил: «Вы хотите смерти Президента?»
«Она принесла бы стабильность...»
— Кто это говорит? — спросил завотделом.
— Этот человек назвался Чиуном. Мы встретились с ним в самолете. Он сказал мне, что Президент — марионетка и Америка находится под властью человека по фамилии Смит.
— Человек, которого ты встретила в самолете?
— Да.
— И некто по фамилии Смит всем руководит?
— Да.
— И ты думаешь, я позволю тебе выйти с этим бредом в эфир?!
— Послушай, я знаю, что тут права. Ты не вправе отвергать нового Стейнвея.
— Кого-кого?
— Я о том человеке, с которым ты играешь в гольф. — Пепси раздраженно хрустнула пальцами. — Он пролил свет на ту уайтуошскую историю. Или фладгейтскую, или как там она называется.
— Ты говоришь о Бернстайне?
— Кто бы он там ни был, я — он. Новый он. Возможно, когда-нибудь ты будешь играть в гольф со мной.
— Ничего не выйдет. Пепси. Президент компании сказал, что я останусь на работе только в том случае, если ты уйдешь.
— А я уверяю тебя, что человек по фамилии Смит очень важен для этого материала.
— Ты хоть представляешь, сколько на свете Смитов!
В дверь просунул голову один из корреспондентов.
— Когда Президент бегал трусцой, мы заметили кое-что странное.
— Нельзя ли подождать? Я тут кое-кого увольняю.
Только сейчас коллега обратил внимание на Пепси Доббинс.
— О! Привет, Пепси. Желаю успехов на новой работе.
— Привет, — уныло отозвалась девушка.
— Так в чем там дело?
— На Президенте была кепочка с надписью «Ешьте яблоки бабушки Смит», — ответил репортер.
Завотделом указал на Пепси и зарычал:
— Пьешь из одного с ней источника?
— А на тенниске — надпись «Колледж Смита».
Лицо завотделом приняло странное выражение.
— Это ведь женский колледж?
— Я там училась, — услужливо ввернула Пепси. — И не видела там никаких мужчин. Если не считать таковыми лесбиянок.
— С какой стати Президенту надевать тенниску колледжа Смита?
Пепси запрыгала на месте.
— Смит! Смит! Неужели не понимаешь? Это явно связано с тем Смитом, о котором я говорила.
— Что за Смит такой? — полюбопытствовал корреспондент.
— Забудь о нем и убирайся отсюда! — рявкнул завотделом.
Дверь захлопнулась.
Завотделом неторопливо заговорил:
— Пепси, я наверняка потом пожалею, но договоримся так: ты уволена. Официально.
— Черт!
— Неофициально, если хочешь раскручивать этот свой бредовый материал, раскручивай. Но я не даю тебе такого задания. И ничего об этом не знаю. И не желаю слышать, если ты не найдешь чего-то посущественнее. Если найдешь и это окажется весьма значительным, то даже президент компании примет тебя обратно с распростертыми объятиями.
— Если больше никто из репортеров не станет заниматься аспектом Освальда, то договорились.
— Пепси, это строго между нами. Я забуду об этом, едва ты выйдешь на улицу.
— Мне потребуется мини-камера, — отозвалась девушка.
— Я отправлю ее тебе на квартиру с посыльным. Но оператора у тебя не будет.
— Ничего. Я заставлю работать с ней своего ассасинолога. Надо только знать, куда ее наводить. Это все равно что вести машину.
— Я прощаюсь с тобой. Пепси. Разве только ты совершишь чудо.
— Совершу, не беспокойся.
Глава 17
Римо и Чиун, сидя на ковре в номере отеля «Уотергейт», ели из картонных коробок купленный навынос рис и тихонько беседовали. Сундуки Чиуна покоились на большой кровати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73