– Слишком много несчастных случаев произошло в последнее время – особенно с американскими учеными, которые заняты исследованиями в области нефти.
– Я считал, что вы знаете об этом больше, – сказал Клогг.
– А я считал, что знаете вы…
Мужчины испытующе посмотрели друг на друга, понимая каким-то чутьем, что оба говорят правду.
Кто такой Римо Гольдберг, раздумывал Барака, ученый или наемный убийца? Может быть, и то и другое. Никому не известно, до которых пределов может дойти вероломство Соединенных Штатов.
Клогг посмотрел прямо перед собой и подумал вслух:
– Никто ведь не гарантирован от несчастного случая…
– Разумеется. Я не могу нести ответственности за несчастные случаи, – сказал Барака, выдавая тем самым Клоггу желаемую лицензию на устранение Римо Гольдберга.
Они поговорили еще немного, сопоставляя свои наблюдения, и пришли в выводу, что единственным лицом, с которым Римо входил в контакт по приезде в Лобинию, была пикантная негритянка Джесси Дженкинс. Они договорились, что с разрешения Бараки один из людей Клогга будет допущен на территорию лагеря, чтобы следить за революционеркой Джесси. Барака одобрил в принципе планы Клогга насчет нефти, но отложил их обнародование на несколько недель, пока не будут улажены «некоторые мелкие проблемы».
Клогг кивнул в знак согласия и нажал на клаксон. Будто из-под земли появился водитель и, сев за руль, повел машину к Даполи.
Барам отметил, что это был молодой лобиниец, едва достигший двадцати лет, с гладкой тонкой кожей, длинными вьющимися волосами и чувственными губами, капризно изогнутыми, как у женщины. Полковник посмотрел на юношу с легкой неприязнью и спросил Клогга, хватает ли ему развлечений в их столице.
Клогг улыбнулся и ничего не сказал. Его глаза были устремлены на юношу.
Глава шестнадцатая
Джесси Дженкинс, одетая в белое платье, ждала Римо у единственного выхода из обнесенного высоким забором двора, посреди которого стояли построенные на скорую руку бараки для делегатов Третьего международного Конгресса молодежи. Вход охранялся двумя стражами.
Забор поднимался на высоту около восьми футов, а поверх него было натянуто два фуга колючей проволоки, чтобы помешать делегатам выбраться наружу.
Римо увидел Джесси издалека. А еще он заметил молодого рыжеволосого американца, который стоял, прислонившись к стене ближнего барака, время от времени затягиваясь сигаретой и не спуская глаз с девушки.
Римо подошел вплотную к двум вооруженным охранникам и, не обращая на них внимания, крикнул Джесси:
– Привет! Пойдем поиграем.
– Меня не выпустят. – Она указала головой на стражей.
– Это действительно так, джентльмены? – спросил их Римо.
– Без пропуска выходить не разрешаемся.
– А кто выписывает пропуска? – поинтересовался Римо.
– Никто, – сказал один из охранников, его напарник засмеялся.
– Благодарю вас, вы очень любезны, – ответил Римо. – Подойди вон туда, Джесси. – Римо кивнул головой, указывая на дальнюю часть забора.
Она двинулась вдоль внутренней стороны забора, он – с его внешней стороны. Так они отошли на добрую сотню футов от охранников. Бросив взгляд через плечо, Римо увидел, что рыжий американец идет вслед за ними, прячась в тени здания.
Колючая проволока была натянута таким образом, чтобы препятствовать постояльцам казарм выбраться за пределы двора, не мешая, однако, визитерам проникнуть во двор. Когда Римо и Джесси оказались вне досягаемости лучей прожектора, Римо ухватился обеими руками за верхний брус забора и, быстро пробежав два шага по вертикали, сделал рывок ногами кверху. Его тело выпрямилось, направленное вверх ускорение дало эффект кистеня: Римо перевернулся в воздухе, описав дугу, и, все так же не расслабляясь, опустился на ноги по другую сторону забора. В тот самый момент, когда он, казалось, вот-вот заденет за колючую проволоку, он отпустил руки, убрал голову в плечи и благополучно приземлился рядом с Джесси.
– Как тебе это удалось? – спросила она, придя в себя от изумления.
– Ничего особенного. Веду здоровый образ жизни.
– Что нам теперь делать, раз уж ты здесь?
– Выходить, разумеется.
Римо повел Джесси обратно к главным воротам и по дороге поинтересовался:
– Как прошло заседание?
– Лучше не спрашивай.
– Обещаю не задавать вопросов, если ты обещаешь не заводить разговоров о расизме, неравенстве, гетто, геноциде и угнетении.
– Вы, мистер Гольдберг, совсем не похожи на либерала.
– Мне всегда казалось, что либералы любят людей в общей массе, это цена, за которую они получают право ненавидеть их по отдельности. Боюсь, что я не либерал.
– И ты не испытываешь ненависти ни к кому конкретно? – спросила Джесси.
– Конечно, испытываю! – сказал Римо. – Но я не буду платить за то, чтобы любить всех, скопом. Я сохраняю за собой право считать подонка подонком, если он того заслуживает.
– Договорились, – сказала Джесси. – В этом есть логика. Никаких разговоров о гетто.
До ворот оставалось каких-нибудь десять футов. Римо сделал своей спутнице знак обождать, а сам подошел к охранникам.
– Привет, ребята! Вы меня помните? – спросил он.
Те обернулись и посмотрели на него – сперва с удивлением, потом с досадой.
– Что ты здесь делаешь?
– Я ходил за пропусками. Нам надо выйти за ворота.
– Ну и как? – недоверчиво спросил один из охранников, тот, что был покрупнее. – Принес?
– Принес.
– Покажи!
Римо опустил руку в брючный карман и не спеша вынул что-то, зажатое в кулак. Его рука задержалась между стоящими друг против друга охранниками.
– Вот – смотрите!
Оба стража наклонились вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50