Поднял, покрутил, бросил. Бум, бум, бум — пять раз подряд. Когда грохот прекратился, две фигуры были в том же самом положении, что и раньше.
Даже не проверяя пульса, Римо знал, что футболист мертв. Газон вокруг Чиуна почернел. Он выглядел так, как будто здесь пробежало стадо бизонов.
— Тебе обязательно было его убивать? — спросил Римо.
— Глупый вопрос! — ответил Чиун. — Я не стал бы его убивать, если бы это не было обязательно.
— Нам требовалось получить от него информацию.
— Его ум был в смятении. Он не мог ответить даже на самый простейший вопрос. Царивший в нем хаос был слишком силен.
— Разве ты не мог его просто нокаутировать?
— Я оказал ему честь.
— Ну, может быть, и так. Но нам-то что теперь делать?
— Посмотри на его задницу.
— Что?
— Стащи с него штаны, и ты найдешь источник его животной сущности.
— Ну да, конечно...
— На правой ягодице у него приклеен небольшой пластырь.
Приглядевшись, Римо заметил проступающие сквозь ткань квадратные очертания.
— Что это?
— Оттуда идет плохой запах.
— Несомненно. Но разве это имеет отношение к препарату?
— Конечно!
— Господи, — пробормотал Римо, с трудом стаскивая с футболиста тугие брюки, — надеюсь, эта маленькая сцена не попадет в «Замочную скважину США».
На заду у Бумтауэра красовался пластырь размером пять на пять сантиметров. Римо понял, что он предназначен для постепенного непрерывного ввода лекарства в организм — как при отвыкании от курения.
Когда Чиун протянул руку, чтобы своим длинным ногтем соскрести пластырь, Римо отвел ее в сторону.
— Нет, не трогай! — воскликнул он. — Если это попадет на кончик пальца, то сразу же всосется в кровь.
— Почему ты так вздрогнул? — спросил его Чиун. — Ты заботишься о моей безопасности?
— О чем же еще? — сказал Римо и попытался прогнать от себя видение двухсоткилограммового Чиуна, в ярости набрасывающегося на первых встречных.
13
Когда представители отдела по расследованию убийств позвонили в дверь особняка, принадлежавшего Пуме и Чизу Грэхему, их встретил не дворецкий и не слуга, а очень маленький человечек в новеньком с иголочки костюме-тройке.
— Доброе утро, детективы! — сказал Джимми Коч-Рош.
Руководитель бригады, дородный мужчина с копной седых волос, вытащил из кармана своей спортивной куртки два сложенных вчетверо листка бумаги.
— У нас есть ордер на обыск этих помещений, Джимми, — сказал он. — И ордер на арест некой Пумы Ли, также известной как Гарриет Луиза Смутц, по обвинению в убийстве прошлой ночью актрисы Виндалу.
Изучив бумаги, Коч-Рош вернул их полицейскому.
— Все в полном порядке, детектив Хайлендер, — сказал он. — Моя клиентка сейчас собирается добровольно сдаться полиции. Я предупреждаю, что без моего присутствия она не будет давать показаний. Что же касается обыска, я хотел бы напомнить вам, что в этом доме находится бесчисленное множество ценных произведений искусства и предметов старины. Пожалуйста, проинструктируйте ваших людей, чтобы они действовали с особой осторожностью.
Маленький адвокат провел полицейских в головокружительное фойе, представлявшее из себя чудовищных размеров оранжерею, вздымавшуюся вверх на целых три этажа. Под прозрачным куполом было достаточно жарко и влажно. На белом мраморном полу и стенах рядами стояли и висели экзотические растения. Между зелено-желто-розовыми полосатыми листьями проглядывали редкие орхидеи. В синем бассейне плавали тропические рыбки.
— В последнее время вашим богатым клиентам не везет, — сказал детектив Хайлендер, когда они вошли в собственно здание. — Их прямо-таки захлестнула мини-волна преступности. За последние сутки мы уже в третий раз предъявляем вашим людям обвинение в убийстве.
— Нет такого, с чем бы я не мог справиться, — заверил его Коч-Рош.
Когда адвокат и полицейские вошли в гостиную, Пума Ли и ее муж встали с роскошного двойного кресла, на котором сидели. Просторная комната была больше похожа на художественный музей, чем на помещение, где действительно живут люди. Одежда Пумы резко контрастировала с ее публичным имиджем. Вместо того чтобы как можно больше обнажить свою изумительную фигуру, она, наоборот, прятала ее под длинным, чуть ли не до пят, консервативным шелковым костюмом цвета беж. На Чизе были рубашка и брюки — одно из тех суперсвободных одеяний, под которыми он раньше скрывал появлявшуюся между съемками полноту. Попытка скрыть свое чрезмерное физическое развитие (это предложил им адвокат) удалась лишь отчасти. Приглядевшись, под шелковой юбкой Пумы можно было различить могучие мышцы, а просторная гавайская рубашка Чиза не могла утаить ширину его плеч и грудной клетки.
Детектив Хайлендер зачитал кинозвезде ее права, затем спросил, не желает ли она сделать заявление. Все было очень вежливо и официально.
За Пуму ответил Джимми Коч-Рош.
— Нет, она не желает сделать заявление, — сказал он. — По совету адвоката.
— Тогда, я полагаю, пора отправляться в участок, — сказал Хайлендер.
Пума посмотрела на своего поверенного, который утвердительно кивнул. Нагнувшись, она подобрала с кресла большую кожаную сумочку того же цвета, что и ее костюм. Сумка была набита так, что ее содержимое выпирало по краям.
— Лучше оставить это здесь, мэм, — сказал Хайлендер, протягивая руку к Пуме.
На мгновение взгляды копа и кинозвезды встретились. Хайлендер замер, как кролик, застигнутый в капусте. На шее Пумы вздулись вены, а глаза ее метали молнии.
Джимми Коч-Рош тут же вмешался.
— Все правильно, Пума, — сказал он, слегка прикоснувшись к ее руке. — Вам не нужна эта сумка. Если вы ее возьмете, это только затянет процедуру оформления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74