- Я ни о чем не жалею. Я выполнил свой долг.
- А потом пошел подставлять свою башку под пулю?
- Здесь какая-то ошибка. Стреляли не в меня.
- Давай-ка, дружок, вместе разберемся в твоих проблемах. С Викой ты познакомился в Москве?
- Да. Это случилось прошлой весной. Точнее, полтора года назад. Я получил солидный гонорар за оформление спектакля. Половину денег я просадил на бегах и ушел в запой. Дело кончилось белой горячкой. Меня отправили в психушку. К сожалению, такое случалось со мной и раньше. После смерти моего отца мать уехала с каким-то моряком, который терпеть не мог детей. До десяти лет меня воспитывала бабушка, а потом и она умерла. Приходилось ночевать по родственникам. Больше месяца меня не держали в одном месте и отфутболивали в другую семью. Чужой ребенок мало кому нужен.
Не помню, кто первый меня сдал в психушку. Паренек я был своеобразный, непокорный, с собственным представлением о жизни. Но мне удалось выучиться на художника, а в двадцать лет я по настоянию врачей получил однокомнатную квартиру. Потом женился. Но когда жена узнала, что я состою на учете, она меня бросила. Никто не хочет рожать детей от шизофреников. В диагнозе я до сих пор не уверен, но клеймо, поставленное в детстве, приходится носить всю оставшуюся жизнь.
Итак, я очередной раз угодил за стальные двери районной психбольницы. Виктория Юрьевна Карамова показалась мне необычным врачом. Молода, красива, обаятельна, с вкрадчивым мягким голосом и нежной мягкой улыбкой. Пару недель я находился в полубессознательном состоянии. Галлюцинации, бред, беспричинный страх, одним словом - не приведи Господь. Когда тебе колют психотропные лекарства, перестаешь реагировать на окружающий мир. Со временем мне стали колоть витамины, и я начал восстанавливать силы.
И вдруг случилось что-то непонятное. Во мне появились нежные чувства, и не просто чувства. Я влюбился. Я боялся смотреть ей в глаза, будто стоял перед ней голый. Больные редко любят своих врачей, но я уже говорил, Вика не походила на обычного психиатра. Человек знает всю твою подноготную, историю болезни, а это - открытая книга, где записаны подробности и поклепы родственников, а иногда и соседей. Меня доставляли в больницу в смирительной рубашке и клали на "растяжку". И каждый раз мое досье пополнялось на несколько страниц.
Вика знала обо мне все. Одно это заставляло больных ненавидеть врачей. А я? А я влюбился. То ли она мне казалась идеалом женщины, то ли меня сжигало одиночество. После ухода жены я боялся женщин. Это был сильный ожог. Приходилось таскать домой шлюх с вокзалов на одну ночь. Как правило, они меня грабили и взамен оставляли букет венерических болезней. Но завести себе постоянную подружку я не решался. Боялся влюбиться. Боялся страданий.
В больнице меня продержали два месяца, а потом выписали. Мне кажется, я сумел скрыть от Вики свои чувства. Вернувшись к своему одиночеству, я день и ночь думал только о ней. Жизнь без этой женщины казалась мне невыносимой. Сидя перед этюдником, я писал ее портреты и завешивал ими стены. Вскоре обои скрылись под листами набросков, эскизов, рисунков и картин.
И вот однажды ко мне пожаловали гости. Звонок в дверь само по себе уже событие. Телефон отключили за неуплату, а друзей у меня не было. Я открыл дверь, ожидая увидеть соседей с нижнего этажа, которых я иногда заливал. Грешен. По пьянке случалось. Но в этот период я не пил и все краны были закрыты. Когда дверь распахнулась, на пороге стояла она. Не помню, что со мной происходило. Очевидно, я принял ее за видение.
"У вас хорошие глаза. Я вижу, вы в полном порядке, - сказала она и улыбнулась. - Меня беспокоит, что вы не ходите в диспансер к участковому врачу. Обычно я прослеживаю своих подопечных после выписки. Вам необходимо наблюдаться. Поверьте, мне вовсе не хотелось бы видеть вас вновь в больнице". - "Клянусь вам, я не пью", - пробормотал мой голос, который мне показался чужим и неестественным. "Надеюсь. Мне хотелось бы найти подтверждение сказанному. Вы позволите войти?"
Тут только до меня дошло, что мы стоим в дверях и я грудью в тельняшке забаррикадировал проход в свое жилище. В растерянности я отскочил в сторону и повалил вешалку. Пьяным я не выглядел, но обалдевшим, без сомнения. К тому же, увлеченный работой, на улицу я не выходил, не брился и вряд ли принимал ванну.
Вика вошла в комнату. Неубранная кровать, табуретка, стол, заваленный красками, этюдник и лампочка без абажура. Ну и, конечно, стены, увешанные ее портретами. Она долго разглядывала каждый рисунок, стоя посреди комнаты и мило улыбаясь. Напряжение спадало. Не знаю, сколько прошло времени, но наконец она сказала: "Я рада за вас. Это замечательные работы. У вас хороший глаз и мягкая рука. У меня нет повода беспокоиться за вас. Всего доброго".
Она открыла дверь и тихо вышла.
Долгое время мне казалось, что она приходила ко мне во сне. Ее неожиданное появление и исчезновение сравнимо с миражом.
Прошло несколько дней, и я не выдержал. Привел себя в божеский вид, надел свой единственный костюм, купил цветы и дождался ее у больницы после дежурства. Она не удивилась и встретила меня улыбкой. С этой минуты я превратился в ее раба.
Сначала мы виделись по два-три раза в неделю, потом чаще. Вика очень уставала. Ей приходилось навещать беспомощных старушек, покупать им еду, а одна из них жила за городом. Тут ничего не поделаешь, таков человек, она целиком отдавалась работе и любила людей.
Ухажер я старомодный. Спустя месяц я пригласил ее на ужин в ресторан. Мне удалось продать одну из картин на Старом Арбате, и в кармане появились деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160