Фил не доверял наркодельцам и никогда не взялся бы за эту работу, если бы не личный интерес и вынужденная необходимость.
***
Они обошли дом вокруг, поднимались на все этажи, осматривали чердачную дверь, вновь спускались, и наконец Сычев остановился и, уперев руки в бедра, сказал:
— Ерунда все это, Палыч. — Горелову оставалось пожать плечами.
— Трудно сказать, Алексей Денисыч. Все зависит от того, что иметь в виду, когда даешь такую размытую оценку. — Сычев сдвинул брови и взглянул на лейтенанта.
— Ах да! Забыл. Мысли вслух! Понял вас, дорогой Ватсон. А ерунда вот в чем. Окна квартиры, где произошел роковой выстрел, выходят в этот палисадник между двумя однотипными зданиями. Обрати внимание, что подъезды, пешеходные дорожки и проезжая часть находятся с обратной стороны домов. Здесь стоит низкий заборчик и лежит девственный снег. Тут даже собак не выгуливают. Летом здесь хорошо.
— И что из этого? — задал глупый вопрос Ватсон, как того и требует сюжет.
— Когда свидетель подбежал к патрульной машине, то, согласно протоколу, назвал этот адрес и добавил, будто из окон пятого этажа слышны выстрелы. Протокол для нас как Библия, мы обязаны ему верить. Неясно одно: что здесь делал свидетель, в сугробах? Поехали дальше. Дело происходило около десяти часов вечера. Темно. И обрати внимание, что зимой во всех окнах плотно закрыты форточки. Москва не меняется. И не то чтобы москвичи были такими мерзляками, а просто отопление в московских домах требует заделки всех щелей.
Вопрос: что ты можешь здесь услышать? Выстрел на пятом этаже? Я в этом не уверен. Для этого необходимо встать под окнами и очень внимательно вслушиваться во все шумы.
— А что, казачок-то засланный, ваше благородие?
— Что?
— Это так, мысли вслух. Похоже, свидетель липовый. Может, его и вовсе не было? — спросил лейтенант.
— Не будем перегибать палку. Стоит уцепиться за случайную гипотезу, и она станет вирусом, а такие заболевания не позволят в дальнейшем трезво оценивать другие варианты. Не делай из удачных идей своих любимчиков.
— Скажите, Алексей Денисыч, может, я опять задаю глупые вопросы, но мне так сценарием велено. Зачем нам копать там, где раскопки брошены около восьми лет назад? Мы отвлекаемся от поисков.
— Согласно сценарию, разжевываю для непонятливых. Ты жил, работал, учился, рос, развивался, и для тебя прошло восемь лет. Белый тянул срок. Его жизнь остановилась в день ареста, здесь, в этом доме. Сорвавшись с крючка, он обретает свободу и начинает жить с того места, где он уснул. Здесь его заморозили, а сейчас он оттаял и проснулся в том же месте. И теперь главное.
Только тогда мы найдем беглецов, когда поймем, с какой целью он бежал.
— Ради свободы.
— За такую свободу еще восемь лет намотают. Почему бы не отсидеть еще полгода и не выйти мирным путем с паспортом в руках? Не слышу! Так вот, по чердакам и подвалам пусть московская милиция ищет, это ее работа, а мы приехали сюда с другой целью. Устраивает ответ?
Горелов слышал вопрос, а вовсе не ответ, но вслух он сказал:
— Как в учебнике. И почему я сам до этого не дошел? Все так просто.
— Не просто.
— Конечно, но так говорил доктор Ватсон.
— И дался тебе этот Ватсон. Ладно. Пришло время соседей потревожить.
— Это точно. Они нас восемь лет ждут.
Сычев позвонил в квартиру напротив той, где произошло убийство.
Дверь открыла пожилая женщина в фартуке, грузная, с тяжелым дыханием и очень добрым и доверчивым лицом.
— Добрый день, — улыбаясь, сказал Сычев. — Вы открываете и даже не спрашиваете: «Кто там?»
— В двери глазок есть, а у вас за спиной стоит молодой человек в милицейской форме.
— Прозорливо.
— Я могу вас впустить, если вы не станете тратить время по пустякам, а начнете с дела. У меня пирог стоит в духовке, и я жду дочку с мужем и внучкой.
— Спасибо. Мы коротенько.
Женщина повернулась и направилась в комнату. Гости последовали за хозяйкой. Им предложили сесть на диван, а она устроилась на стуле.
Сычев достал свое удостоверение.
— Я следователь из прокуратуры. Моя фамилия Сычев. Со мной лейтенант Ватсон… Извините, Горелов. Скажите, пожалуйста, вы жили в этой квартире восемь лет назад?
— Я поняла вопрос. Для приличия мне следует представиться. Меня зовут Клара Аркадьевна Носова. В этом доме я живу больше четверти века. А почему вы так поздно пришли?
— Поздно?
— Ну да. Вас интересует убийство в квартире напротив или смерть моего мужа?
— Я очень сожалею о кончине вашего супруга, но мы интересуемся убийством. Вскрылись необычные обстоятельства, и мы решили кое-что проверить.
— Хороша ложка к обеду Теперь вы попусту тратите время. После смерти Жени или, точнее, после того как его убили, к нам не заходил ни один человек в милицейской форме. К другим соседям тоже. Мой покойный муж сам пошел в милицию после трагедии, но Сережу все равно не выпустили. Я не знаю, что уж они там записали, но, по моему мнению, убийца остался на свободе.
— Странное заявление.
— Геннадий Иванович, мой муж, умер на лестнице, не дойдя до квартиры.
— Что показало вскрытие?
— Ему не делали вскрытие. Гене перевалило за шестьдесят пять лет. Кому это надо? «Скорая» приехала и не глядя дала заключение — смерть от сердечной недостаточности. Чего долго думать? Лифта в доме нет, и лежит старик между четвертым и пятым этажами. Рядом лежит авоська с продуктами. Возвращался домой из магазина, и мотор не выдержал.
— А что вы думаете на сей счет?
— Сердце у Гены было крепким. Он не жаловался на здоровье. За три месяца до смерти мы купили телевизор, и Гена один его поднял на пятый этаж.
— Он умер, возвращаясь из милиции?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158