Возможность реальная, но долговременная. Генерал Скворцов лично занимался этим вопросом. В итоге можно сказать, что Журавлев отправился в Смоленск с пустыми руками. Он даже не представлял себе, чем будет там заниматься. Списки объектов Шефнера не вызывали особого доверия и требовали проверки на местах. Роль инспектора Вадиму не очень нравилась, а главное — он не Понимал, какую пользу могут дать эти проверки.
Гораздо важнее остаться в Москве и заняться поисками Наташи. Безусловно, она знала немало, что и послужило причиной ее изоляции. К сожалению, он слишком недоверчиво и иронично отнесся к ее рассказам и, соответственно, не вызвал у девушки должного откровения, пока жареный петух его самого хорошенько не клюнул. Теперь приходилось убираться к чертовой матери в неизвестность после собственных похорон. Компанию ему составила Настя. Отправив ребенка к матери и оставшись без работы, Настя не знала, как применить свой темперамент и энергию. Любая авантюра ее устраивала, и над предложением Вадима она думала недолго.
Итак, из положительных результатов перед отъездом из Москвы набралось только два: согласие Насти, жаждущей острых ощущений, которых могло и не быть, и очень хороший грим, что эти два момента вряд ли нужны где-то за полтысячи километров от Москвы.
Гримеры постарались на славу. Отличная команда профессионалов-художников, прозябающих на скудном пайке, с радостью ухватилась за хорошо оплачиваемую халтуру и показала все, на что художники способны. Очевидно, вдохновение возникает только на сытый желудок. Помимо краткого курса уроков грима Журавлеву выдали кучу разных прибамбасов для собственного творчества, парики, накладки, клей и все остальное. К тому же ему создали новый имидж для повседневной жизни, чтобы во время своих дел в Москве накануне отъезда никто не смог бы его узнать.
Учитывая принцип, что «жизнь строится по закону бутерброда», который, как известно, падает маслом вниз, и принимая во внимание, как этот закон сочетается с бытием нашего героя, нетрудно понять, что Вадим тут же встретил бы кого-нибудь из знакомых, — стоило ему выйти на улицу в своем обычном виде. А как бы вы себя чувствовали при встрече с покойником, чья урна с прахом захоронена, а над холмиком торчит табличка с его именем. Лучше не искушать судьбу и пожалеть простых смертных. Из блондина Вадим превратился в брюнета. Темные линзы сделали его глаза карими. Шарики со сквозными дырочками расширили ему ноздри. Накладные зубы скрыли белозубую улыбку и отяжелили челюсть. К протезу наварили немного лишней пластмассы со стороны верхних боковых зубов, что позволило избавиться от самой назойливой особой приметы — ямочек на щеках. Теперь, улыбаясь, он больше походил на хомяка с толстыми щечками. В итоге от Вадима Журавлева ничего не осталось. Когда его собственное отражение попадало в зеркало, он вздрагивал. Настя посмеивалась над его новым образом и говорила: «В этом виде ты ничем не отличаешься от моих бывших клиентов. Теперь тебе самому придется искать такую дуру, которая согласится лечь с тобой в постель».
Поезд на Смоленск отходил в десять вечера. Они занесли свои вещи в купе и вышли на платформу покурить. Настя старалась не смотреть на Журавлева, потому что его вид вызывал у нее смех. Она никак не могла привыкнуть к его новому облику, к тому же он начал шепелявить со вставной челюстью, с которой не мог свыкнуться.
— До отхода осталось еще десять минут. Может, мне пойти журнальчиков купить на дорожку? — предложила Настя. — С кроссвордами.
Но Вадим ее не слушал. Он крепко сжал ей локоть и придвинул девушку к себе поближе.
— Стой смирно. Сейчас они пройдут мимо нас.
— Кто?
— Молчи и не вертись.
И эти самые «они» проследовали мимо. Впереди шла женщина лет сорока в оригинальной кокетливой шляпке.
Очень интересная, с хорошей фигурой и гордо поднятой головой. Она держала под руку другую красотку, и складывалось впечатление, будто ее молодая подруга была слепой и ничего перед собой не видела. Отпусти ее на секунду — и она тут же врежется в столб или, того хуже, свалится под колеса поезда. Их сопровождали двое парней с атлетической внешностью и чемоданами в руках.
— Иди за ними следом, Настя. Нам нужен номер вагона и купе. Объяснимся потом.
Настя умела быть дисциплинированной, и ей не приходилось повторять дважды. Не задумываясь, она последовала за ними. Шли минуты, а ее все не было. Вадим уже пожалел, что не пошел сам. Раздались свистки, состав дернулся и медленно поплыл вдоль — перрона. Вадим запрыгнул на подножку и всматривался в лица провожающих, посылавших уходившему составу воздушные поцелуи. Насти среди них не оказалось. Платформа освещалась слабо, а в некоторых местах и вовсе проваливалась в темноту. Журавлев скрипел вставными челюстями, а поезд тем временем набирал скорость.
Перрон кончился, проводник закрыл дверь, повернул ключ и пригласил пассажиров из тамбура пройти в свои купе. У этих самых проводников имелась странная привычка все запирать. Как будут складываться обстоятельства, Вадим не знал и воспользовался опытом бывшего щипача — универсальный вагонный ключ перекочевал в его карман. Не Бог весть какая хитрость, особенно если образуется толчея в узком коридоре.
Он отправился в свое купе, сел у окна и задумался.
Настя появилась минуты через три.
— Ну слава Богу! Я уже решил, что ты отстала, — скороговоркой прошепелявил Журавлев.
— Старайся разговаривать медленно, а то тебе понадобится переводчик. Я ничего не поняла из сказанного, но догадываюсь, о чем ты хотел спросить. Мне пришлось сесть в их вагон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113