Он человек, конечно, резкий и не без амбиций. Служака! Но справедливый и честный офицер. Все мы не без греха, но на него давят сверху, сильно давят, а он очень боится остаться без работы. Москаленко имеет среднее образование, да и то военное училище. Ему пятьдесят четыре года. Я его понимаю. К тому же Журавлев все время показывает ему свой язык, и это только разжигает азарт подполковника. Смахивает на игру в казаков-разбойников. Вы ведь не все трупы опознали, Данила Василич?
— Не опознан один человек.
Виноградов достал из кармана фотографию и показал ее Скокову.
— Не этот?
У майора разгорелись щеки.
— Точно. Он самый.
Виноградов убрал фотографию.
— О том, что вы у нас были, никому ничего пока не говорите. Имя неизвестного я вам назову чуть позже. Как я понимаю, это не очень серьезно влияет на расследование?
— Труп есть труп. Ничего не изменилось от того, что мы опознали Басова. Без помощи Москвы мы вряд ли выстроим цепочку причин. Мы можем только искать киллера по следам, если он еще в Ялте.
— Не имею аргументов для возражений. Спасибо, что пришли. Думаю, мы еще увидимся.
Скоков встал, взял свою фуражку и покинул номер.
— Ну вот, Герман Феофанович, рано мне еще уезжать из Ялты. Ромов мертв, и нам надо искать четвертую силу.
— А почему вы об этом не сказали Скокову? Имя Ромова ровным счетом ничего не значит.
— Значит, и очень много. В Симферополе ваш начальник ведет внутреннее расследование по отношению к вашему коллеге майору Локтеонову. Дело в том, что покойный полковник Тарасов и майор Локтеонов встречали Ромова в аэропорту в день прилета. Это уже доказано. Не в наших интересах, чтобы Локтеонов знал о смерти Ромова раньше времени. Уверен, что Локтеонов догадывался, с какой целью приехал в Крым Ромов. И он, как и вы, считает, что на дуэли один остается живым, А им может быть только Ромов. Вряд ли кто-нибудь будет проводить параллель между Ромовым и неопознанным трупом, а значит, Локтеонов будет искать с ним встречи.
— Вы думаете, что Локтеонов…
— Я ничего не думаю. Пусть думает Тарас Григорич. Это он руководит крымской службой безопасности, а у нас с вами другие задачи. И еще одна деталь. Постарайтесь выяснить, не выезжал ли Москаленко в течение этого года из Ялты, в частности в Россию или еще куда-нибудь.
— Я вас понял. Могу добавить, что мне удалось договориться с военной прокуратурой. Глубоко нос они мне сунуть не дадут, но с предварительным заключением обещали познакомить.
— Отлично. Мне очень приятно с вами работать, Герман Феофанович. Вот только жара замучила. Давайте-ка выпьем вашего фирменного чайку и подумаем о ближайших перспективах.
Идея подполковнику понравилась.
8
Она ушла утром, когда Вадим еще спал. Ей не хотелось его будить. Как только дверь захлопнулась, Журавлев встал с кровати. Диктофон лежал под тумбочкой, где стоял телефонный аппарат. Он отправился в кухню, поставил чайник на плиту и, усевшись за стол, включил диктофон.
На ленте записалось три телефонных разговора, и все очень примечательные, из них можно сделать определенные выводы. Первый разговор касался ее брата. Она звонила ему на работу, тут нетрудно было догадаться по словам: «Дежурный по управлению капитан Чумаков слушает». Голос Маши сказал: «Володя, соедини меня с Виталием Семенычем». — «Будет сделано, Мария Семеновна».
Журавлев напрягся, но в разговоре о нем не обмолвились ни словом. Маша спрашивала, куда ей девать банку с какими-то стекляшками. Он ей ответил, что пусть уберет ее подальше. Придет время, и он найдет ей применение, а сейчас о банке лучше забыть. Потом разговор перешел на бытовые темы и закончился воздушными поцелуями.
Следующий разговор Журавлеву не понравился. Кто кому звонил, он не понял, но Маша разговаривала с мужчиной, у которого был резкий, раздраженный голос. «Пора нам поставить точки в деле. Все сроки уже истекли». — «Не переживай, Ромочка. Завтра вечером мы все решим. В конце концов, это наше личное дело и не цепляйся к моим ребятам. Нам выгодней жить в мире, делить нам нечего, все уже разделено». — «Хорошо, завтра последний срок. Придешь к десяти вечера в „Бригантину». Только не с пустыми руками, а то разговора не получится. И не загораживайся своим братцем. Он у меня висит на крючке. Ему лучше не вмешиваться". — «Как ты знаешь, я никогда не пряталась за его спиной. У меня своих возможностей хватает. Нам не стоит показывать другу другу клыки. Ничего хорошего из этого не получится. До завтра, Ромочка. В десять вечера я буду в „Бригантине».
Выводов Журавлев делать не стал, он решил прослушать пленку до конца. И опять разговор был с мужчиной, но этот голос звучал приятно и мягко. Маша спросила: «Ты его уже видел?» — «Конечно. Проблем не будет». — «В десять вечера в „Бригантине». Я не уверена, что он будет один. Тебе надо сходить туда, осмотреться. Милое местечко, неподалеку от домика Чехова. Улица Шевченко, дом десять, надпись „Трактир". С верандочкой. Но он захочет сидеть во внутреннем зале. Этот парень боится открытого пространства, предпочитает, когда за спиной кирпичная стена, а все остальное хорошо просматривается". — «Не беспокойся, разберусь». — «Меня там не будет. Я должна оставаться на виду». — «Ладно. Я позвоню».
На этом запись закончилась. Ни в одном из разговоров Маша не упоминала о Журавлеве. Похоже на то, что ее брат ничего не знал. Может быть, они с Метлицким нафантазировали и женщина тут вовсе ни при чем? Но, вспомнив про красный «фиат», он понял, что они с репортером все же правы.
Журавлев оделся, выпил кофе и решил окунуться в море, только не идти на свой пляж, а посетить городской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125