По улице Гоголя проживает около сотни Люб. Мы действовали методом отбора и отсеивания. Той, которая нам нужна, мы не нашли, так чтобы и по возрасту подходила, и одинокая, и врач. Нет таких. Либо друзья Прибыткова что-то напутали, либо Прибытков не был с ними откровенен в полной мере, либо Люба вовсе не Люба, а какая-нибудь Таня. Так что подъехать к делу Прибыткова с тыла у нас не получилось. Генерал прикрыт кирпичной стеной со всех сторон, но то, что в его убийстве замешаны военные, подтверждает другой факт. Я получил ответ на запрос в Ижевский военный оружейный завод. Номер винтовки, найденной в гостинице, значится в партии, отправленной спецназу на Северный Кавказ. Тридцать винтовок этого класса перебросили в Чечню год назад. Среди них и та, которую мы нашли. Такое оружие не предназначено для боевых действий. Для снайперов выпускают другую серию винтовок, а наш вариант делают для спецподразделений особого рода. Они складные, разборные, бесшумные, с особо точным прицелом и дальнобойностью. На войне бесшумность не нужна. Такими штуками убирали террористов, которые захватывали заложников, или тех, кто прикрывался живым щитом. Стоит человек и вдруг падает, только что разговаривал и уже труп. Никто ничего не понял и не слышал, никакой паники вокруг.
— Значит, стрелок из особого отряда спецназа?
— Если судить по точности и ювелирной работе, то так. К тому же очень трудно поверить, будто из арсенала спецкоманды можно похитить очень дорогое и ценное оружие. Это мог сделать только член команды.
— Понятно. — Москаленко тяжело вздохнул. — Только ты о своей теории не распространяйся, Данила. Иначе мы этого Журавлева за уши не притянем к этому делу, а он единственный козырь в наших руках, на его поиски уйма времени ушла. Нам нужно доказать всем, что именно мы нашли убийцу, арестовали его и предъявили неопровержимые факты. В противном случае нам придется искать себе другую работу.
— Теория о военных имеет право на существование, но лишь как теория, которую я выдвинул. Можно налечь на другую сторону медали. Так, нам удалось выяснить, что один из опознанных трупов, найденных у подполковника в квартире, некий Басов Валерий Юрьевич, снимавший номер в «Ялте», является, а точнее, являлся очень крупным банкиром и владельцем мощного столичного банка. К военным никакого отношения не имеет.
— И что из этого? — нахмурил брови Москаленко.
— А то, что он убит из «ТТ» в другом конце города. Генерал убит из винтовки. Почему бы нам не разделить эти преступления?
— Ты думаешь, Безбородько лох? Ему уже все уши прожужжали, что оба убийства — дело рук одного преступника. Журавлева видели и там, и там. Тут уж не отвертишься.
— Тогда пусть попытается отвертеться сам Журавлев. Его арест дело нескольких дней. Он уже зажат в тиски. Против него набралось достаточно материалов, вряд ли он выпутается.
— Ну а ты что думаешь?
— Все зависит от того, кто такой этот самый Журавлев. Если он работает слесарем на заводе или инженером на стройке, то можно считать, что нам не повезло. Безбородько в первую очередь будет искать причины, по которым Журавлев пошел на серийные убийства. А причин он не найдет, и Журавлев вместо убийцы превратится в свидетеля, напуганного обывателя. И нам с вами скажут, что прокуратура благодарна милиции за найденного свидетеля, но мы упустили убийцу, потому что пошли по ложному следу.
— Не выйдет! — Москаленко хлопнул кулаком по столу. — Кукиш с маслом. Убивают моего друга, подполковника милиции и еще пятерых человек, а утром какой-то хмырь спокойно уходит с места преступления. Потом он распивает шампанское в номере Басова, его все видят, а наутро в том же номере находят винтовку, из которой убит генерал из Москвы. А наш хмырь опять уходит и продолжает разгуливать дальше. Не проходит и двух суток, как убивают девчонку из Минска, подругу тех, кого уже отправили в морг. Убивают как свидетеля. И хозяйка видела Журавлева, но наш хмырь вновь выскальзывает и продолжает разгуливать по пляжам в поисках новых жертв. А ты хочешь сделать из него свидетеля? Черта лысого. Я его в лагерях сгною.
— Все так, Виталий Семеныч, но есть еще Безбородько и суд, а потом уже лагеря и тюрьмы.
— В таком случае он не дойдет ни до Безбородько, ни до судей, а сдохнет, как только попадется мне на глаза. Сопротивление властям и попытка к побегу. Пусть потом Безбородько труп допрашивает и делает свои выводы — свидетель он или убийца.
Подполковник открыл ящик стола и бросил туда паспорт Журавлева.
— Следователю не обязательно знать имя убийцы, кто он и откуда. Документов нет, и концы в воду. Пусть гадают, военный он или штатский, инженер или офицер спецназа. По морде трупа профессию не прочтешь.
Скоков молчал.
— Ну что, Данила, воды в рот набрал?
— Это, конечно, выход, вам решать.
— Ты не юли, майор. Ты чей? Мой зам или прокурорский прихвостень? Нам еще работать, и не год, и не два. А начальником городского управления меня поставят, а не тебя. Наматывай на ус. А ты в мое кресло сядешь. Врубился?
3
В кабинете находилось трое мужчин, приблизительно одного возраста. Двое сидели, один за столом, второй на диване, а третий стоял у окна. Все молчали. Наконец тот, что стоял у окна, повернулся лицом к остальным. В его глазах читалось негодование и даже некоторая озлобленность.
— Нет, я не могу этого понять! Не дано. Такое впечатление, что мы занимаемся заготовкой рогов и копыт и все, что творится вокруг нас, никого не интересует. Я уже неделю сижу в Симферополе и попусту трачу время. В Москве меня уверяли, что я получу полную поддержку и помощь от крымских товарищей, а вместо этого я очутился в блокаде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125