Может быть, люди отдают им часть своих сил, а, может, природа дарит им весну, помня о вековых страданиях, выпавших на долю этих городов. Париж, Вена, Берлин, Варшава… Вот Нью-Йорк, к примеру, не таков. Он, при всей своей красоте, вызывает у меня чувство чего-то искусственного, парадного, что ли.Чабанов хмыкнул и снова вспомнил Беспалова. Сейчас рядом с ним сидел умный, образованный человек, с неординарным мышлением, но разговоры с ним походили на медицинскую операцию в стерильном блоке.«Интересно, что он ответит, если спросить его сейчас, – Леонид Федорович хмыкнул себе под нос, – о том что он станет делать, если сейчас мы бы оказались в дремучем лесу, а я был бы ранен? Костя, не задумываясь ответил бы – взвалил бы на плечи и потащил к людям. А он – наверное бы пристрелил, чтобы не оставлять живого свидетеля и не мучиться, спасая меня?»Чабанов искоса взглянул на своего собеседника. Тот сидел рядом с ним и спокойно наблюдал за проходящими мимо них людьми. Его лицо было спокойным и приветливым.«Нет, услышав этот вопрос он, как всякий нормальный человек, решит, что я немного не в себе.»– Итак, – Леонид Федорович закинул ногу на ногу и повернулся к соседу, – что наши бараны?– Что-то около десяти процентов оставляют в стране. Похоже, генсек понял, что надо не только готовить тихую заводь далеко от распадающейся родины, но и здесь что-то разместить. Деньги уже вложили в только что организованные банки, предприятия, превратили в золото и драгоценности. В основной массе, это средства, бывшие в поле зрения республиканских ЦК, обкомов, горкомов… Основная же масса того, что можно назвать остатком партийных денег, ускорено перебрасывается за рубеж. С большим трудом нам удалось выснить только несколько имен тех, кто непосредственно занимается размещением сокровищ за границей. Во-первых, – сам Николай Дружина и несколько особо преданных ему людей. К их услугам банки, работавшие с нашими еще с двадцатых-тридцатых годов. Некоторые из них принадлежат, на мой взгляд, так или иначе завербованным людям. Не агентам, в прямом смысле этого слова, а бизнесменам, которые каким-то образом попали в поле зрения наших спецслужб или решили, что тайные операции с большевиками выгоднее, чем обычное предпринимательство. Таким образом, часть средств ложится по старым адресам, часть вкладывается в совершенно новые и, вроде бы, не запачканные сотрудничеством с нами фирмы. Из своего опыта знаю, что документов о переброске, практически, не оставляют. Или их так мало и информация в них такова, что разобраться в ней могут только люди, посвященные в эти секреты. Конечно, их хранят в таких тайниках…Чабанов задумчиво чертил что-то на земле:– А люди, тот же Дружина или его ближайшее окружение?– Туда, где на них лежит компромат, мы проникнуть не смогли. Но мне удалось выяснить, что его просто нет. Он всегда был скромен и честен. Тем и понравился Брежневу и досидел до нынешних времен.– Жена, дети, родственники, – Чабанов отбросил в сторону веточку и заровнял подошвой свой рисунок, – не может же быть, чтобы люди не имели пороков, пристрастий, любви, наконец. Вы неограничены в средствах – тратьте столько, сколько посчитаете нужным.Приходько поднял голову и посмотрел Чабанову прямо в глаза.– Там ничего нет. Все они нормальные люди и с рождения пользовались всеми благами, дававшимися ответственным работникам ЦК КПСС. Среди их семей нет ни наркоманов, ни гомосексуалистов, ни собирателей драгоценностей, ни убийц. Это просто честные люди.– А деньги? – Леонид Федорович дернул плечом, – им что деньги не нужны?– Они у них есть. Кроме того, ни сам Дружина, ни его семья не страдают клептоманией и сундуки сокровищами не наполняют.Эти люди родились в сытых семьях, не страшаться остаться голодными и не страдают желанием делать запасы.– Украдите его детей, внуков, черт побери, есть же чем его взять за горло!Приходько покачал головой.– Я обдумал и просчитал все варианты. Во-первых, их хорошо охраняют. Во-вторых, любой неординарный случай засветит посторонний интерес и, а там тоже умные люди, они тут же уберут его с этой должности и сменят номера счетов.Чабанов встал и прошелся вдоль скамейки. По его лицу бродила легкая улыбка.– Убирать его нельзя, – негромко проговорил, глядя на Леонида Федоровича, Станислав Николаевич, – у них, неприменно, на этот случай есть запасной вариант, тоже не оставляющим нам ни одной возможности выигрыша.– Если мы снимем его с работы?– Он так ценен, что на это никто не пойдет. Сейчас у нас нет времеени для маневра, да и в любом случае мы проигрываем.– Чушь, – Чабанов чуть не взорвался, – он может получить инфаркт, попасть в аварию, наконец. А вот на его место мы должны посадить нашего человека, кристально чистого и честного, но нашего. Нам нельзя упускать такую возможность. Тем более, что в этом вселенском бардаке, похоже, мы единственная нормальная сила.– А время?– Но нового честнягу они будут вынуждены, хотя бы частично, но ввести в курс дел. Тут мы то же можем кое-что получить. А если посадим умного аналитика, то он сможет расшифровать их секреты, даже по тем крохам, как вы говорите, строго засекреченной информации. – прошептал Чабанов, почти вплотную склонившись к Приходько.– Хорошо, – кивнул головой тот, – завтра я доложу вам свои предложения, но у меня есть и другая информация.Станислав Николаевич задумчиво посмотрел вдаль. Легкая улыбка проползла по его тонким губам:– Похоже, среди части руководства страны, опирающейся на войска и службу безопасности, созрел заговор с целью сохранения Союза СССР.Леонид Федорович, уже севший рядом со своим собеседником, был вынужден почти прижаться к нему – так тихо звучал его голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99