Рахимов повел головой и чуть не вскрикнул от резкой боли, рванувшейся из шеи.– Там все цело, – теперь в глазах появилась насмешка, – это очень сильный ушиб. Но обо всем потом – мне нужна информация. Я хочу знать совсем немного – что здесь делал этот, так называемый физик и о чем шла речь на таком представительном совещании.Я понимаю, что все стоит денег, – он улыбнулся, – или жизни. Ведь не даром же в квартире, где вы живете, нет ни вашей жены, ни ваших детей, ни чемоданов.Рахимов напрягся и расслабился, снова напрягся и расслабился.– Вот и школа у нас одна, – продолжал незнакомец, – боюсь, что если бы мы сидели за бутылкой коньяка, то могли бы найти даже общих знакомых.Алишер молчал.– Итак, стартовая цена полной информации пятьдесят тысяч долларов США.Полковник с трудом повел шеей и усмехнулся.Сероглазый не прореагировал. Он внимательно смотрел в глаза пленника.– Если вы относите себя к идейным борцам, то мне придется приказать пытать вас. Полковник, подумайте о будущем своих детей. Ведь ничего не может быть пошлее смерти. Поймите, если мы не сможем договориться, то я, зная Азию, буду вынужден после пыток убить вас. Зачем мне лишний мститель?– Скажите, – Рахимов сузил глаза, – кого вы представляете и почему вас интересует эта информация, может быть, тогда я подумаю над вашим предложением.– Хотите, чтобы могила была на метр глубже, – здоровяк прикурил сигарету, – или уверены, что используете полученную информацию в будущем?Алишеру показалось, что в этот раз он програл. В глазах незнакомца ничего не изменилось. Он медленно вынул сигарету изо рта:– Если мы не сможем понять друг друга, то я вам гарантирую только первое.– Тогда наш разговор совершенно не имеет смысла, – Алишер постарался вложить в свои слова как можно больше уверенности и презрения.– Что ж, – сероглазый направился к двери, – я вернусь через полчаса, у вас всего несколько секунд для выбора – жизни или смерти.Полковник посмотрел в темноту двора и вздохнул полной грудью. Ноги у него были свободны и он не собирался сдаваться.Хлопнула дверь, закрывшаяся за незнакомцем, и с двух сторон к Рахимову подошли люди. Он попытался вскочить, но боль в шее чуть не опрокинула его. Полковник силой воли отбросил ее, но когда справился с темнотой полубессознательного состояния, то понял, что уже висит в воздухе, подтянутый за руки к потолочному крюку. Его губы были стянуты липкой лентой, а рубашка снята с плеч. Напротив стоял невысокий таджик с одноразовым шприцем в руке.– Захочешь говорить моргни правым глазом, – сказал он по-таджикски, – сейчас ты немножко потанцуешь на нашей привязи, а мы посмеемся над твоей дуростью.Он умело выдавил из руки полковника вену и ввел в нее густую желтоватую жидкость. Рахимов, решил, что это какой-то препарат, подавляющий волю и попытался зациклить свои мысли на любимом теннисе.«Ракетка, мяч, поле», – он не успел повторить этого только что придуманного «заклинания», как жаркая боль прокатилась по его телу. Ему показалось, что все тело вспыхнуло и плавится от невиданого жара. Сам не сознавая того, он закричал, но из под склеенных губ не вырвалось ни звука. Судорога выламывала его суставы и перехватывала горло. В какой-то момент ему показалось, что у него выпали глаза и он ничего не видит, но в следующее мгновенье его веки разжались и Рахимов увидел знакомое лицо. Это был врач из госпиталя МВД, майор милиции. Он силился вспомнить его имя и не мог, тогда Алишер заморгал правым глазом.– Ай, молодец, – закричал таджик. Он забрался на стул, поднес к губам Рахимова диктофон и сорвал с них клейкую ленту.– Это что Худояров стал работать против нас? – Свистящим от боли шепотом проговорил полковник, называя имя начальника управления уголовного розыска министерства внутренних дел. Министр был тряпкой и уже несколько месяцев всем его ведомством заправлял подполковник Худояров. Таджик в ужасе отпрыгнул от пленника, вертящегося от боли на вывернутых в суставах руках, но говорящего страшные слова.– Я узнал тебя, сука, ты работаешь начальником неврологического отделения милицейского госпиталя, сука! Ну, говори, кто тебе приказал пытать меня, Худояров?Таджик невольно отрицательно дернул головой.– Тогда кто?!Глаза истязуемого были так страшны, что врач в ужасе заколотил кулаками по животу качающегося полковника, потом полез на стул, чтобы заклеить тому рот, но споткнулся и грохнулся на пол. Стукнула дверь и сильный удар заставил Алишера задохнуться. Ему снова заклеили рот. Рахимов посмотрел вниз и увидел еще двоих парней, стоящих рядом с врачом.– Больше я ничего не могу с ним сделать, – проговорил, чуть не плача таджик, – придумайте сами, что хотите.– Ладно, – один из мужчин оттолкнул его в сторону, – сначала мы сделаем из него боксерскую грушу, а там видно будет. Несколько минут они старательно обрабатывали полковника с двух сторон кулаками. Тот летал от одного к другому, как резиновая кукла, но не чувствовал боли. В нем продолжал гореть костер, разожженный уколом. Рахимов стал чувствовать силу ударов только тогда, когда парням уже надоела эта «игра».– Давай перекурим, – сел в кресло первый, – пусть этот афганец займется им. Он любит снимать с живого человека шкуру, вот пусть и нарежет его лоскутами, а мы посмотрим.Второй парень куда-то вышел и через минуту вернулся с широкоплечим, кряжистым мужчиной. Тот поднял голову, и полковник чуть не вскрикнул. Перед ним стоял один из его бывших боевых товарищей по Афганистану – старший лейтенант Стасько, по кличке Чума. Рахимов вспомнил, как тот, выбивая сведения из захваченного ими душмана, вытащил из живого человека кишки…Чума стоял и смотрел на висящего полковника и тому было непонятно – узнал ли его Стасько.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99