Лицо видно не очень отчетливо, но что-то в повороте головы, когда он прицеливается, очень напоминает Ловелла. Это вполне может быть он.
Говард записал названное собеседником имя. Кретцер объяснил ему, где базируются морские десантники.
Именно это подразделение в числе прочих платило отставному морскому пехотинцу за подготовку снайперов.
– А что вы скажете о двух остальных винтовках? Мой тесть считает, что одна из них – «хорсткамп».
Кретцер долго изучал снимки, покусывая нижнюю губу, и наконец передал один Говарду.
– Скажу честно, насчет этой винтовки я не так уверен, как насчет «барретта». Может быть, и «хорсткамп». У нее гораздо более обыкновенный вид, поэтому сказать наверняка трудно. Она используется в некоторых отрядах полиции особого назначения и имеет точность в одну угловую минуту на тысячу ярдов.
Говард кивнул.
– Немецкое оружие, не так ли?
Кретцер покачал головой.
– Их делают в Висконсине. Винтовка была разработана и производится неким Клаусом Хорсткампом. Эти винтовки как бы «шьются на заказ», значит, если это действительно «хорсткамп», найти владельца не составит особого труда – они все наперечет.
Он наклонился к Говарду и опять взял в руки снимок.
– Постойте-ка, – сказал он. – Видите эти канавки?
Он передал фотографию собеседнику и показал на ствол винтовки.
– Как правило, у «хорсткампа» здесь отверстия, а не канавки. Их делают только на снайперском варианте этого оружия.
– А третья винтовка?
– Ничего не могу сказать. Профиль стандартный. Под него подходит добрый десяток моделей.
– О'кей. Две из трех – это даже лучше того, на что я рассчитывал, – признался Говард. – Вы сказали также, что важны и боеприпасы?
Кретцер кивнул.
– Обычные боеприпасы фабричного производства недостаточно хороши для снайперской стрельбы с большого расстояния, поэтому часто снайперы заряжают винтовки своими пулями. Так они чувствуют себя гораздо уверенней. И в «барретте», и в «хорсткампе» используется калибр 0,5 – тот же, что подходит для пулемета «браунинг». Эти пули достать очень легко, и я сомневаюсь, что вы выйдете на след ваших снайперов таким путем.
Говард откинулся на спинку стула и положил записную книжку обратно в карман.
– Надеюсь, я вам помог? – спросил Кретцер.
– Даже очень.
– У вас есть визитная карточка?
– Конечно, – ответил Говард.
Достав портмоне, он вынул визитку и передал Кретцеру. При этом одна из карточек «Счастливого случая» упала на стол.
– Балуетесь игрой, агент Говард, а?
Говард покраснел и поднял карточку.
– Я ненавижу эту игру всем сердцем, – ответил он.
Кретцер помахал визиткой.
– Можно провести платеж через вас? – спросил он.
– Я думаю, да, – ответил Говард. – А вы не могли бы мне сказать хотя бы приблизительно, о какой сумме идет речь?
Кретцер вздохнул.
– Обычно я прошу оплатить целый день, – пояснил он. – Тысяча двести.
– Тысяча двести долларов за день! – Говард не поверил своим ушам.
– Плюс дорожные расходы, – присовокупил Кретцер.
– Боже мой! – воскликнул Говард.
Можно было только догадываться, что скажет Джейк Шелдон по поводу этого счета.
Кретцер взглянул на часы.
– Вообще-то мы разговаривали полчаса. Большую часть суммы я потребую с немцев, а вам пришлю счет на двести долларов, идет?
– Похоже, сделка состоится, – с благодарностью откликнулся Говард.
* * *
Джокер опустил кредитную карточку «Виза» в банковский автомат и набрал свой номер. Взяв триста долларов, он быстро огляделся через плечо, дабы удостовериться в том, что никто не собирается напасть на него, и положил деньги в кошелек. Если когда-нибудь придется встать на путь преступления, решил Джокер, то для начала надо будет побродить с ножом возле банковских автоматов – вот уж поистине рай для грабителей! Машина выплюнула справку. Джокер взял ее и положил в карман. Он все еще не был до конца уверен в том, что ежедневное снятие денег со счета обеспечит его безопасность. Конечно, это даст полковнику возможность узнать, где он находится, но вряд ли поможет, если случится настоящая беда. Интересно, сколько времени понадобилось САС, чтобы обнаружить исчезновение Мэньона? И что проделывала с ним Мэри Хеннесси, пока парни в Херефорде изучали банковские счета?
Джокер направился в «Филбинз», погруженный в глубокое раздумье. Вдруг перед ним возникла чернокожая женщина с маленьким ребенком. Она протягивала руку, прося подаяния. Глаза ее были пусты и безжизненны, а ребенок все время чихал и кашлял. Казалось, попрошайка пребывает в бессознательном состоянии, слегка покачиваясь на каблуках. Джокер отвел глаза и поспешил было прочь, но внезапно его охватило чувство вины. Он вернулся к женщине, отделил десять долларов от только что полученной суммы и подал ей. Исхудавшей, как у скелета, рукой она взяла протянутые деньги и забормотала слова благодарности, глядя в пространство. Никогда в жизни Джокеру не приходилось видеть так много людей, просящих подаяния. Казалось, по улицам Нью-Йорка нельзя пройти и сотни ярдов, чтобы не наткнуться на очередного просителя милостыни. Иногда эти люди стояли с табличками, на которых корявым почерком было написано, что они или бездомны, или умирают от СПИДа. Взывали о помощи женщины с больными детьми и бродяги с собаками. Кое-кто лежал в дверном проеме, раскинув руки, как жертва сердечного приступа. Джокер содрогнулся.
Кабачок «Филбинз» был почти пуст – небольшая передышка между суетой во время ленча и первыми вечерними посетителями. За стойкой бара стоял один Коротышка.
– Как дела, Дамиен? – спросил бармен.
Джокер еще не успел ответить, как тот задал следующий вопрос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166