– Ваше здоровье, – ответил он.
Женщина поставила стакан на стойку. На стекле виднелись следы губной помады. Кивнув на бутылку у него в кармане, она спросила:
– Ищете компанию? Я как раз живу неподалеку.
Джокер вдруг почувствовал симпатию к этой женщине. Она выглядела так, будто всегда ждала от мужчин подвоха, а ему не хотелось ее обижать.
– К сожалению, не могу, – отказался он. – Я иду к другу, а он большой любитель выпить.
Ее лицо мгновенно омрачилось, но она овладела собой и пробормотала:
– Желаю приятно провести время.
Джокер допил виски и покинул теплый бар. Он шел быстро, удивляясь тому, насколько сильно похолодало, и спрашивая себя, не слишком ли он расчувствовался. Церковь находилась в десяти минутах быстрой ходьбы от кабачка – здание из серого камня с шиферной крышей, отгороженное от дороги рядом каштановых деревьев. Джокер толкнул деревянную калитку, которая отозвалась негромким скрипом, и медленно пошел по гравийной дорожке. До этого он бывал в церкви в полной военной форме больше десятка раз: три раза – на свадьбах, остальные – на похоронах. На этом погосте воздушно-десантные войска хоронили своих солдат.
Джокер обогнул церковь слева по дорожке. Могилы содержались безукоризненно: травяной бордюр был аккуратно подстрижен, а на многих гранитных и мраморных плитах в медных вазах стояли цветы. Как только Джокер ступил на гравий и увидел могилы, его охватили воспоминания. Он вздрогнул. Двое его друзей погибли в столкновении на ирландской границе, еще один умер в Германии после того, как в его автомобиле взорвалась бомба. И только смерть Мика Ньюмарча произошла у него на глазах.
Слева Джокер заметил свежую могилу с венками и букетами цветов, которые уже начали вянуть. Надгробный камень был явно новым. На нем значилось имя Пита Мэньона. Джокер на минуту задержался у могилы и прочел карточки, прикрепленные к венкам. Они были от жены, от родителей, один из венков – от полка.
На могиле Ньюмарча лежал простой, даже грубый камень – серая гранитная глыба, на которой резец высек имя и звание офицера и даты рождения и смерти. И все. Никаких соболезнований, никаких молитв за упокой души. Только факты. Джокер сам хотел бы иметь такую надгробную надпись, когда придет его время лечь в землю. Могила находилась немного в стороне от дороги, и он прошел к ней по траве, разворачивая бутылку «Старого ворчуна». Сняв куртку, Джокер бросил ее на землю рядом с камнем и сел на нее.
– Добрый вечер, Мик, – сказал он.
Посмотрев на темнеющее небо. Джокер открыл бутылку. Уже зажглось несколько звезд. Похоже, дождя не будет.
– Давно не виделись, Мик, – продолжал Джокер. – Извини, что я не приходил раньше.
Он отхлебнул изрядное количество виски, почувствовал, как приятное тепло разлилось по жилам, и взглянул на надгробие.
– Выпьешь, Мик? – спросил Джокер и медленно вылил часть виски на блестящую траву. Затем сам приложился к бутылке еще раз.
* * *
Коул Говард взял со столика номер журнала «Электроникс мансли» и бегло просмотрел его. Взглянув на часы, он нахмурился. Его заставляли ждать приема уже пятнадцать минут, хотя он приехал в офис своего тестя вовремя – ровно к четырем часам. Иногда Теодор Клейтон вел себя как настоящий ублюдок. Секретарша оторвалась от своего компьютера, как будто прочла мысли Коула.
– Извините, мистер Говард, ваш тесть все еще разговаривает по телефону. Он знает, что вы здесь.
– Разумеется, Элисон. Я уверен, что он об этом знает.
Говард попытался углубиться в статью о новом японском микропроцессоре, но обилие специальных терминов затрудняло чтение. Бросив журнал обратно на столик, он стал наблюдать за тропической рыбкой в аквариуме, стоявшем около секретарского стола. Ярко окрашенное создание грациозно скользило среди растений, таких зеленых, что они казались ненастоящими. Кораблик из пластика был прикреплен к гравию на дне аквариума. От него поднимались потоки пузырьков.
У ног Говарда стоял коричневый кожаный портфель. В нем лежала только оригинальная видеопленка Митчелла. Конечно, Коул мог принести кассету просто в кармане пиджака, но с портфелем он чувствовал себя в офисе тестя более уверенно. Портфель придавал ему основательность, так же как и темно-серый костюм, специально выбранный для этого визита. В присутствии Теодора Клейтона Говарду всегда казалось, будто он не вымыл уши и сейчас его распекут за какую-нибудь оплошность.
Говард улетел из Вашингтона первым же самолетом вместе с Энди Кимом, который сейчас уже находился на месте происшествия. До него туда прибыли люди шерифа. Говарду очень хотелось поехать с ними, но он понимал, что техника, имеющаяся в распоряжении ФБР, не позволит обработать видеопленку как следует, поэтому сейчас очень важно доставить ее Клейтону. Говард еще раз посмотрел на часы и разгладил складку на брюках. Устав сидеть на одном месте, он встал и подошел к витрине, в которой красовалось несколько кукол «качина» из коллекции Клейтона. Эти культовые фигурки, которые индейцы хопи, обитавшие на севере Аризоны, вырезали из корней тополя, ценились весьма высоко. Некоторые датировались восемнадцатым веком. Клейтон был страстным коллекционером искусства американских индейцев и любил выставлять собранное напоказ, больше демонстрируя свое богатство, чем хороший вкус.
– Мистер Клейтон готов принять вас, мистер Говард, – объявила секретарша.
Встав со своего места, она открыла перед посетителем дверь. Говард знал, что Клейтон не даст себе труда выйти в приемную, чтобы поприветствовать его, и что, когда он войдет в кабинет тестя, тот будет сидеть за своим огромным столом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166